36 
Пройдясь по конюшне, я остановила выбор на резвой арабской кобылке по прозвищу Малютка Бесс, сразившей меня наповал. Недаром Томас говорил об изменчивости женщин — я снова влюбилась.
— Его светлость приобрел Малютку Бесс всего три месяца назад, — сообщил главный конюх Ракер, почесав лошадку за ухом.
Что ж, это означает, что она куплена не для меня. Какая жалость!
— Почему бы вам не спросить его светлость? — предложил Ракер, принимаясь расчесывать длинную серебристо-серую гриву.
— Я так и сделаю, спасибо, Ракер. До свидания, Малютка Бесс.
— Поговорите с дядей Лоренсом за обедом. Он так и не сообщил, почему купил ее, но, честно говоря, его и не спрашивали. Кроме грумов, никто на ней не ездил.
— Очевидно, она не предназначалась для меня, поскольку тогда мы даже не были знакомы с Лоренсом.
— Увидим. А теперь, Энди, позвольте проводить вас в Черную комнату, где когда-то одна из графинь Девбридж заколола любовника.
В маленькой черной каморке стоял неестественный холод. Я почувствовала это в тот момент, когда Амелия распахнула дверь. Помещение оказалось совершенно пустым, если не считать узкого топчана. Голые широкие доски пола не покрыты ничем, нет даже потертого коврика. Стены действительно выкрашены черной краской. На единственном окне — темная штора, непонятно какого цвета. Всего этого оказалось достаточно, чтобы меня пробрал озноб. Амелия высоко подняла канделябр.
— Совсем как в колодце, — пробормотала я, отступая к двери. — Не желаю оставаться здесь. Ни минуты. У меня мурашки по коже бегут от дурных предчувствий.
— Ну, не будьте же трусихой! Ничего тут нет страшного. Мне иногда даже хочется, чтобы здесь поселилось нечто сверхъестественное. Вот отец был бы рад! Но я в жизни не замечала здесь ничего такого, если не считать того, что какой-то олух выкрасил стены черным. Интересно, неужели та дама действительно прикончила возлюбленного? Стыдно признаться, но для фамильного предания ничего лучше не придумать! Это всего лишь жалкая каморка. Стоило бы, пожалуй, выкрасить стены белым и повесить на окно красивую кружевную гардину, как вы думаете?
— Нет, ничего хорошего не выйдет. Тут что-то неладно, неужели не ощущаете, Амелия?
Я спряталась за ее спину и попятилась к двери. Амелия стояла посреди комнаты, стараясь осветить каждый уголок.
— Что именно?
— Холод. Невыносимый холод. Холод и сырость, от которых сжимается сердце и хочется съежиться и поскорее спрятаться.
Амелия подошла ко мне и недоуменно подняла брови:
— О чем вы? О да, отец все время твердит, что в некоторых комнатах может оказаться определенное место, где людей просто трясет от непонятного ледяного дуновения. Но здесь… ничего такого я не ощущаю.
— А я ощущаю, — возразила я, поспешно удаляясь. — И хотя ничего не знаю о графине-убийце, что-то здесь есть, Амелия, нечто зловещее и недоброжелательное. Более черное, чем эти стены.
Амелия, покачивая головой и улыбаясь, закрыла и заперла дверь. Очевидно, она не поверила мне, но какая разница? Я не желала верить сама себе.
— Ваш отец когда-нибудь посещал эту комнату?
— Нет, у него еще не было времени приехать сюда. Мы с Томасом женаты чуть меньше года. Отец, вероятно, давно бы явился и исследовал каждый уголок, но беда в том, что мама серьезно болела. Сейчас она выздоровела, и я с нетерпением жду визита родителей.
Я старалась уйти подальше от этой ужасной комнаты, и Амелии пришлось почти бежать, чтобы не отстать от меня.
— А чем болела ваша матушка? — осведомилась я, когда мы преодолели половину коридора. Не дождавшись ответа, я повернулась и обнаружила, что она остановилась и с недоумением уставилась на приоткрытую дверь какой-то комнаты. Неестественно яркий свет лился из щели.
— Странно, — пробормотала она, входя в комнату. — Минутку, Энди.
Я остановилась, покачала головой и уже хотела последовать за ней, но дверь захлопнулась у меня перед носом. Почему Амелия так поступила?
— Амелия! Немедленно откройте дверь! Что вы там делаете? Отвечайте!
И туг я услышала ее крик.
— Амелия!
Я налегла плечом на дверь, но толстые доски не поддавались. Попыталась повернуть ручку. Заперто. Ужас, охвативший меня, невозможно описать. На миг я словно потеряла рассудок от страха.
— Амелия, сейчас я позову на помощь!
В широком коридоре западного крыла царил полумрак, поскольку здесь не было ни одного окна, лишь закрытые двери многочисленных комнат. Повсюду мелькали зловещие темные тени.
36 
