80 
Очевидно, в этом Джон отличался от деда. Он смеялся, болтал и прислушивался к каждому ее слову. Тошнотворно!
Но лишь когда подали восхитительных омаров в тесте, меня осенило! Господи, да это обыкновенная ревность!
От ужаса я едва не уронила вилку и, забыв о еде, уставилась в тарелку. Они по-прежнему мило беседуют, склонив друг к другу головы. Какой чудесный контраст темного и золотистого, черт бы их взял!
Но я не имею права ревновать! Это безумие! Я замужем. Джон не должен ничего для меня значить! Совсем ничего! Он мой племянник по мужу и навсегда останется им. Когда-нибудь Джон приведет в этот дом жену. И может, ею станет именно леди Элизабет Палмер.
Он лгал мне, как и все мужчины. Лгал. И если меня это удивляет, значит, я еще глупее, чем предполагала. Джон осыпает леди Элизабет знаками внимания, чарует своим проклятым остроумием. И все это после того, как он излил мне вчера душу!
Гнусный лжец!
С другой стороны, не хочу же я, чтобы он слонялся по комнатам, мрачный, угрюмый и несчастный, потому что не может быть со мной. Такой мужественный… сильный…
Я едва не рассмеялась над абсурдностью собственных мыслей.
Нет, тут нет ничего абсурдного. Он лгал. Как мой отец.
Я вспомнила 6 письме отца и сообразила, что ничего не сказала об этом Джону. А теперь в этом нет нужды.
Я заговорила с соседями, герцогом из Манчестера, иссохшим, как скелет, сыпавшим такими же древними шутками, и маркизой с поистине необъятной грудью, открытой чуть ли не до самых сосков. В отличие от сидевших поблизости джентльменов я отчаянно старалась не смотреть на эти гигантские вздымающиеся холмы.
Я была само оживление: кокетничала, сыпала шутками и смеялась над едкими замечаниями остальных. Маркиза с открытой грудью оказалась довольно забавной, особенно когда рассказывала о своих пекинесах, которых у нее было больше дюжины, и все такие лапочки! Иссохший герцог обожал сплетничать о жителях Лондона, совершенно мне незнакомых, но я смеялась и щебетала, как мне и полагалась. Пусть Лоренс мной гордится!
И выглядела я великолепно в переливчато-серебристом платье. Пусть у меня не такая красивая грудь, как у леди Элизабет, а волосы — курчавые, играющие всеми оттенками красного, каштанового и песочного, подобно осенним листьям, и не так модно причесаны, но…
Нет, нужно взять себя в руки. Джон мне не принадлежит. И никогда не будет принадлежать.
Безумная!
Откуда такие перемены? Ведь он мужчина, мужчина, которого я видела до замужества всего три раза и умудрилась вроде бы навсегда от него отделаться. Только окончательно так и не смогла.
И непоправимо испортила жизнь себе и ему.
Но сейчас важнее всего то, что я хозяйка этого дома. Не какая-то провинциальная мисс. Я графиня и, хотя довольно молода, знаю, чего добиваюсь. И знаю, что делать.
Поднявшись, чтобы увести дам в гостиную, я смотрела исключительно на мужа и улыбалась только ему. Он кивнул.
— Джентльмены, — провозгласила я, повысив голос, — оставляем вас наслаждаться портвейном.
Они едва обратили на меня внимание: большинство уже были пьяны до полусмерти. Им хотелось заняться портвейном и бренди и Бог знает чем еще. Я пошла к двери и уже громче окликнула:
— Леди, наш ликер ждет нас в гостиной. Мы обсудим новости о Наполеоне, решим, какой из присутствующих джентльменов самый красивый, образованный и очаровательный.
Несколько женщин рассмеялись, две или три даже похлопали меня по руке. Остальные неодобрительно поджали губы, но что из того?
Я не смела обернуться и посмотреть, как воспринял муж мой прощальный выпад.
Но мужчины расслышали каждое мое слово и загомонили все сразу: возмущенно, весело, язвительно.
Вероятно, Лоренс даст мне нагоняй немного позже.
В гостиной все только обо мне и говорили. Довольно много дам не отказались и от рюмочки бренди. Мы потолковали о Наполеоне, но вскоре уже обсуждали его бедняжку жену, австрийскую принцессу Марию-Луизу, которую Наполеон, отчаянно желавший иметь наследника, потащил в палатку еще до заключения официального брака.
— То, что мужчины вытворяют с женщинами, поистине омерзительно, — прошипела леди Элизабет Пал-мер, чересчур, до приторности красивая. Подумать только, теперь она проявляет интерес к чему-то еще, кроме мод и сплетен!
— Итак, кого мы изберем самым очаровательным джентльменом?
Дамы весело рассмеялись.
Леди Калдекот, сидевшая у камина и поэтому энергично махавшая веером, прошептала мне:
80 
