38 
— О чем ты думаешь, Кассандра?
— Ни о чем, — быстро пробормотала девушка, скрывая смущение. — Я больше не хочу говорить о прошлом.
— О, не сомневайся, Кассандра, мои чувства к тебе не изменятся.
— И я останусь прежней, милорд!
Заметив, что его взор устремлен на ее обнаженные груди, Касси попыталась прикрыться одеялом, но его ладонь накрыла ее пальцы.
— Оставьте меня в покое! Я не хочу вас!
Граф недоверчиво покачал головой и прильнул к ее губам.
Пожалуйста, я не, желаю ничего чувствовать! Мне не нужна ваша страсть!
Она уперлась руками ему в плечи, пытаясь оттолкнуть. Разум продолжал восставать, даже когда он подмял ее под себя, вжимая в мягкую перину. Энтони припал к розовому соску, обводя языком сразу затвердевшую вершинку. Она догадалась, что он побуждает ее оставить сопротивление, отдаться собственным ощущениям, и, перестав вырываться, запустила пальцы в его густую шевелюру, приоткрыла губы и жадно, лихорадочно стала возвращать его поцелуи.
Наконец, он навис над ней, и она, напрягшись, приподняла бедра в слепой жажде поскорее ощутить его власть над собой. Он неистово ворвался в нее, и девушка громко всхлипнула, царапая ногтями бугрившиеся мышцы спины. Водопад безумного наслаждения обрушился на нее, и она беспомощно прильнула к Энтони с тихими стонами, уткнувшись в ложбинку между ключицами.
— Ах, Кассандра, — прошептал Энтони, опаляя горячим дыханием ее волосы. Он повернул ее на бок и, не в силах больше сдерживаться, окунулся в океан блаженства.
* * *
Было почти десять ночи. Граф поднялся из-за стола, закрыл счетную книгу и размял онемевшие плечи. Касси свернулась калачиком на диване, очевидно, целиком погруженная в роман, который сосредоточенно читала вот уже три часа.
Энтони чуть заметно улыбнулся. Тонкие пальчики теребили падавший на плечо длинный золотистый локон. Старая, давно известная ему привычка…
Голубое шелковое платье с низким вырезом и без всякой отделки открывало белоснежную грудь. Граф представил, как под его пальцами распрямляются и твердеют розовые соски, и снова улыбнулся. За последние несколько дней она сопротивлялась ему исключительно для приличия, из ложной девической скромности. Правда, это происходило только по ночам. Днем она по-прежнему оставалась диким зверьком, то и дело набрасывалась на Энтони, а характер ее, казалось, стал куда более сварливым, и все потому, что она безрассудно пылко принимала его ласки и совесть не давала ей покоя.
Граф подошел к девушке и протянул руку.
— Пора в постель, Кассандра. Она прижалась к парчовым подушкам, по ничего не ответила.
— Кассандра, — мягко повторил он, сжимая ее оголенную руку.
Но девушка вырвалась.
— Я нисколько не устала, милорд, и не имею ни малейшего желания ложиться спать.
В широко раскрытых глазах застыло странное выражение, заставившее его на мгновение замолчать.
— Тебе так нравится роман, дорогая?
— О да, — подозрительно поспешно заверила она, прижав тонкий томик к груди. — Он так интересен, милорд, что я не могу от него оторваться.
— Вероятно, мне следует нанять для вас учителя. Касси недоуменно подняла брови.
— Ты читаешь весь вечер, любимая, но добралась лишь до третьей страницы. Ах, саrа [6], при столь остром уме можно было выдумать более убедительную причину.
Девушка раздраженно захлопнула книгу.
— Прекрасно, милорд, если вы хотите знать правду, я не желаю снова подвергаться насилию! И буду спать здесь, на диване.
— Насилию? Боже, девочка моя, ты прекрасно знаешь, что после самой первой ночи и речи не может быть о насилии! Наоборот, временами мне кажется, что именно ты меня соблазняешь! Может, ты боишься, что я не женюсь на тебе, ибо много раз срывал плоды наслаждения с одного дерева?
— Вы напыщенный зануда! Я еще раз повторяю, что не собираюсь становиться вашей женой! Будь в вас хоть капля благородства, вы не стали бы терзать меня!
— Прости, Кассандра, но я не вижу, какое отношение благородство имеет к наслаждению. Пойдем, любовь моя, я хочу снова услышать твои крики страсти.
Краска бешенства залила щеки Касси.
— Это все ваши штучки! — выпалила она. — Я не хочу быть такой бесстыдной, правда, не хочу, и поэтому не смейте прикасаться ко мне! Убирайтесь, я приказываю!
— Какой прелестный наряд, — невозмутимо заметил граф. — Если ты начнешь вырываться, он порвется. Ты страстная, обольстительная женщина, и мне еще предстоит узнать глубину твоих чувств. Но довольно бессмыслицы! Я хочу немедля обладать тобой!
38 
