Особенно,... 
103 
— Выкладывай, Коко. Сними груз со своей души, что бы это ни было. Мой необыкновенный поединок с удавом-убийцей? Или Маркус, которому чуть не перерезали горло в Марселе? Книга? Что?
— Ладно. Все зашло очень далеко, Рафаэлла. Даже слишком далеко. Кто-то специально взял удава из зоопарка, посадил его в клетку и спустил с гор для того, чтобы дождаться, пока ты пройдешь мимо, и выпустить его.
Рафаэлла, еще не совсем пришедшая в себя от недавнего происшествия, почувствовала, как в душу к ней закрадывается страх.
— Да, — повторила она, — клетка. Не скрою, твои слова наводят меня на некоторые размышления. Но ведь это не слишком надежный способ избавиться от кого-либо, Коко. Кто мог знать наверняка, что этот безмозглый удав нападет именно на меня? Он мог тихо дремать, пока хоть десять человек пройдут по этой тропинке. Почему именно я? Это очень спорное предположение.
Коко пожала плечами, но выглядела до крайности обеспокоенной.
— Послушай, я не знаю, в чем причина, но удав напал именно на тебя. Не окажись Линк поблизости, ты могла бы погибнуть, удав в буквальном смысле выжал бы из тебя душу. Скажи мне вот что. Если бы эта змея не напала на тебя, если бы это гигантское чудище просто лежало на тропинке перед тобой или свисало с ветки, какова была бы твоя реакция?
— Я бы остановилась как вкопанная. И умерла бы со страху. Возможно, заорала бы что есть мочи и помчалась пешком до Антигвы, прямо в аэропорт.
— Мне кажется, именно это тебе и следует сделать. Уезжай, Рафаэлла. Завтра. — Коко помолчала секунду, нахмурив красиво изогнутые брови. — Мы все решили, что этот выстрел на пляже предназначался для Маркуса. И что поломка вертолета тоже была сделана для Маркуса. Думали, кто-то предупреждает его, но, возможно, и то и другое предназначалось для тебя, Рафаэлла. Наверное, кто-то не хочет, чтобы ты находилась здесь.
В словах Коко была доля правды, и Рафаэлла не могла остаться совершенно равнодушной.
— Но почему, Коко? Я приехала сюда писать книгу и вряд ли для кого-либо представляю угрозу. Я повторяю: кто? И почему?
Коко произнесла очень медленно, не глядя на Рафаэллу, а словно высматривая что-то вдали, на вершине горной гряды, где когда-то жил удав.
— Я не паникерша, совсем нет. Я много об этом думала, очень много, кстати, еще до сегодняшнего происшествия со змеей. И считаю, что это Делорио. Мне кажется, он ревнует к тебе и боится, очень боится, что его отец станет ценить тебя больше, чем ценит собственного сына. Он не хотел уезжать до того, как ты приедешь сюда, но отец приказал ему лететь в Майами. Как и Маркусу, насколько тебе известно. Два прошлых раза вы были вдвоем. На этот раз ты оказалась одна. Я могла бы заподозрить Паулу — ее мотивы очевидны. Она ненавидит тебя и желает только одного: чтобы ты навсегда уехала с острова. Но как мне кажется, у Паулы не хватило бы мозгов на такие покушения. Хотя, кто знает, я могу ошибаться. И все же вывод из этого следует один. Я считаю, что тебе стоит на некоторое время отложить написание биографии. Здесь творятся странные вещи, небезопасные для тебя.
— Такие, как «Вирсавия»?
Уже совсем стемнело, и Рафаэлла пожалела, что не может как следует разглядеть выражение лица Коко. Коко не была удивлена, поскольку Доминик упоминал о «Вирсавии» за ужином, но все же насторожилась.
— Что тебе известно о «Вирсавии»?
— Только название, о нем упоминал Доминик за столом.
— Тогда забудь об этом. Это не имеет для тебя значения — забудь о «Вирсавии» и подумай о том, что я сказала. Увидимся утром, Рафаэлла. — Коко остановилась, обернулась и проговорила с улыбкой: — Ты упряма, Рафаэлла, но ты мне очень нравишься, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
* * *
Когда на следующий день в девять часов вечера Маркус встретил Рафаэллу на восточной лужайке, он, чувствуя огромное облегчение от того, что видит ее целой и невредимой, прорычал:
— Почему, черт побери, ты не можешь быть более осмотрительной? Чем ты занималась? Лазила в одиночку по горам в надежде стать героиней сезона? И чем ты так привлекла удава? Ты что, открыла клетку? Ты сводишь меня с ума, понимаешь ты это или нет?
Разумеется, Маркус прекрасно знал обо всем, что касалось удава. Рафаэлла только мило улыбнулась ему, отчего он тут же насторожился. Приблизившись к Маркусу, Рафаэлла остановилась в нескольких шагах от него.
— Добро пожаловать домой, Маркус.
Без всякого предупреждения Рафаэлла схватила Маркуса за руку, обрела необходимое равновесие, и через секунду он уже лежал на спине, широко раскинув руки и ноги и уставясь на девушку.
103 
