144 
Ни Джон, ни я не поверили в виновность дяди Морти, — продолжал Маркус, — но определенные улики были, к тому же немалую роль сыграло и то, что он угодил на крючок к одной роскошной даме. Трудно, честное слово, представить себе более безобидное для женского пола создание — лысенький толстячок на коротеньких ножках, но все дело в том, что он к тому же еще фантастически наивен и делал абсолютно все, что приказывала эта женщина. Она в отличие от дядюшки Морти оказалась настоящей хитрой бестией и исчезла задолго до того, как вся эта история выплыла наружу.
В конце концов мы все-таки заключили сделку с Харли из Таможенной службы. Мы договорились, что один из нас перейдет на нелегальное положение и раздобудет компромат на этого невидимку по имени Доминик Джованни. Как только Джованни будет прочно повязан — то есть когда федеральные службы поймают его за руку, — дядя Морти окажется чист. Понимаешь, ему грозило пожизненное заключение, а мы никак не могли отыскать ни эту дамочку, ни посредников, которые черт знает какими окольными путями перебросили эти железки для Ф-15 в Иран. Все это время наш дядюшка находится то ли под стражей, то ли под охраной для его же безопасности, а в сущности, на свободе, но не совсем. Он будет полностью свободен, как только Доминик окажется за решеткой. И все это — чистая правда, мисс Холланд. Ваше мнение?
— Я потрясена. Но почему все-таки они предложили эту, как ты выражаешься, сделку вам, двум бизнесменам?
— Мы оба были во Вьетнаме под самый конец — в 1975-м. Мы тогда были юнцами, но с хорошими задатками, и когда все было кончено, командование предложило нам пройти специальную подготовку на курсах разведки. Мы оба не знали, чем нам заняться после армии, и согласились. Я и Джон были отличниками, Рафаэлла, нас всегда ставили в пример остальным. Прослужив в ЦРУ пять лет, мы решили начать собственное дело. Вот почему я немного говорю по-французски и кое-как могу изъясняться по-немецки. Идея показалась нам удачной: у нас было много знакомых в Пентагоне, которые нам симпатизировали.
— Я вот думаю, а не подставили ли вас обоих? — задумчиво произнесла Рафаэлла. — Я имею в виду этого Харли.
— Вряд ли, хотя, конечно, хотелось бы быть более уверенным. Нет, дурацкий колпак был предназначен дядюшке Морти. Забавно, но я абсолютно убежден, что уж он-то тебе обязательно понравится.
Рафаэлла вдруг схватила его за руку.
— Но какой огромный риск, Маркус! Узнай об этом Доминик, он тут же…
— Верно. Прикончит меня.
— Теперь ясно, почему ты не мог мне открыться. Противно, что нам обоим приходится притворяться, скрывать свое собственное лицо, хотя из нас двоих только я пишу, и это моему перу принадлежит биография Луи Рамо. Я на самом деле собиралась написать биографию Доминика Джованни, только теперь если она и будет написана, то наверняка не так, как ему хотелось бы.
— Я, кажется, начинаю понимать. Ты тоже хочешь его достать?
— Ага, и еще как! Я собиралась написать книгу, которая выставила бы его перед всем миром в истинном свете, разоблачила бы его раз и навсегда — ведь он просто чудовище: аморальное и жестокое.
— И эта история с «Вирсавией» явилась для тебя полной неожиданностью…
— Да, полнейшей. — В ее глазах отразилось страдание, и у Маркуса сжалось сердце.
— Ну и что же, Раф? Я расшибусь в лепешку, чтобы помочь…
— «Вирсавию» кисти Рембрандта десять лет назад похитил мой отчим — Чарльз Уинстон Ратледж Третий.
Маркус весь напрягся, от неожиданности больно стиснув ее пальцы.
— Вот так номер!
— Это точно. Я не совсем понимаю, откуда эта идея — назваться «Вирсавией», но зато теперь ясно, почему он попытался устранить Джованни… — Рафаэлла мгновенно осеклась, увидев, что в палату на цыпочках вошла медсестра, тихонько притворив за собой дверь.
Маркус видел ее впервые. Она была немолода, имела начальственный вид, а ее халат и прочая амуниция сверкали девственной белизной. При этом, как ни странно, на лице ее была улыбка, а в руках — поднос со стаканом воды и бумажным стаканчиком с несколькими разноцветными капсулами. На безукоризненном английском она пропела:
— Вы выглядите гораздо лучше, миссис О'Салливэн. Я принесла лекарства, которые выписал ваш лечащий врач. Примите их все сразу, пожалуйста.
— Но…
— Прими, дорогая. Это самая долгая из всех известных мне историй, так что несколько лишних часов не сыграют большой роли. Мы договорим после. Твое здоровье сейчас важнее всего.
144 
