62 
— Так вот… Вчера я имел разговор с князем Друцким. И он дает тебе возможность стать князем. А дети твои, наши внуки, станут князьями уже по происхождению.
— Ничего себе, какая щедрость! С чего бы это? — не понял Зверев.
— До него дошла весть, как минувшей зимой ты завел в болото ляхов, что явились по его душу. Еще тогда он прилюдно поклялся, что буде он выиграет тяжбу за наше имение, то отнесется к нам при своем дворе со всем уважением. Летом же ты спас его сына. После этого Юрий Семенович счел, что отнимать у тебя отчую землю будет не по-божески. Ты их дважды так спасал, а они тебя в бродяги… Однако же отказываться от земли, унаследованной от предков, он тоже не желает. И вчера, сынок, он предложил мне путь, как сделать так, чтобы земля осталась и у нас, и у него, и никто из нас не потерял ни лица, ни чести, ни уважения.
Василий Ярославович жадно припал к кубку и осушил его почти полностью, прежде чем продолжил:
— Князь Друцкий предложил выдать за тебя свою племянницу, Полину. После того, как у вас родится ребенок, Юрий Семенович отпишет спорное имение малому. При этом земля останется во владении княжеского рода Друцких, в руках близких родственников, а посему он готов пойти на такой шаг. Я же со своей стороны тоже отпишу имение ребенку. Твой сын станет здешним помещиком сразу по двум дарственным, и всякие тяжбы потеряют смысл. Мало того. Его племянница унаследовала от родителей удельное княжество Сакульское. Посему, женившись на ней, ты станешь князем Сакульским по праву владения, а дети ваши — истинно по праву рождения.
— Все слишком гладко, — покачал головой Зверев — Так не бывает.
— Не так уж и щедро, как на первый взгляд кажется. Положим, князь свою выгоду изрядную тоже с этого получит. Прежде всего, ныне он полсотни холопов сверх своих сил выставлять на службу обязан. От имени княгини Сакульской, дабы удел в казну не отошел. А, кроме того… — Боярин вздохнул. — А кроме того, проклятие над родом Сакульских древнее висит.
— Какое проклятие? — насторожился Андрей.
— Понимаешь, сынок, — вздохнул Василий Ярославович, — свой род они ведут от великого князя Гостомысла, правителя Новагорода и земель русских. Сказывают, повздорил великий князь с кудесниками лапландскими, и навели они на князя порчу великую, проклятие родовое. По проклятию сему, не бывать в роду Гостомысловом мужского семени, не рождаться в нем сыновьям, не выживать мужам. После проклятия сего погибли в битвах из трех сыновей княжеских двое, а один от сухотной болезни скончался. Посему на престол Новгородский призван был внук Гостомысла, Рюрик с братьями, сын князя бодричей Горислава и дочери Гостомысловой, Умилы. Так на стол русский князья Рюриковичи пришли. Род же Гостомыслов хоть и не угас, но лишь по женской линии продолжается. Про проклятие то все слышали, да токмо титул княжеский и земли обширные многое перевешивают. Брат младший князя Юрия Друцкого, Федор, на матери Полины женился, но едва смог увидеть деточку свою. В стычке порубежной со свенами сражен был насмерть через год тому, как родилась.
— То-то они женихов для нее найти не могут, — громко хмыкнул Зверев. — Кому же хочется помирать, едва женившись?
— Крещена она, сынок, при рождении, земли ее и дом освящены и благословлены честь по чести, к церкви ходит, сколько положено. Все иерархи православные в един голос сказывают: не может быть на крещеной девице языческого проклятия! Никак не может. А что жребий выпал брату князя Юрия от меча пасть — так под этим все мы, что ни год, ходим. Сколько мы холопов павших этой весной из-под Острова привезли? Рази там на проклятие грешил кто? Вестимо, слух один про проклятие ходит, не может быть под ним основы. Но из-за слуха глупого не выдать князю замуж своей племянницы.
— Хорошие слухи, которые подкрепляются со всей регулярностью. Небось, ни одного сына на стол Сакульского княжества так и не село? Не рождалось таковых?
— Крещена княгиня Полина и к причастию при нас в храме подойдет. В лоне церкви она православной. Не может быть на ней проклятия, что язычниками безбожными налагалось.
— Много вы понимаете в проклятиях, — скривился Зверев. — Иной раз, покуда вещи заговоренной не отыщешь, ни одна сила от него освободить не сможет. Священник с елеем и ладаном уйдет, а поклад останется. И порча от него снова расползется, как ни старайся.
— Я знал, что услышу от тебя что-то подобное, — откинулся на спинку кресла боярин. — Ведаю, как к Лютобору на болото бегаешь. Оттого и помыслил, что проклятие, коли есть оно и кресту святому не по силам, может колдуну болотному сдаться. Посылать тебя на гибель у меня и мысли малой не промелькнуло. Оттого я и обещался подумать, что уверен: справишься ты с бедой подобной, не пропадешь. Однако же вспомни и о том, ради чего рискнуть придется. Земли обширные в Корельском уезде, титул княжеский, что тебе и детям твоим останется, да и за эти земли, за имение наше навсегда страх пропадет. Не будет более тяжбы, не будет опасности, что поместье наше в чужие руки вместе с нами отдадут. Есть над чем размыслить.
62 
