41 
У него был очень глубокий и вместе с тем удивительно тихий голос, почти такой же, как у графини.
– Я пришел, чтобы сообщить вам печальную новость, ваше сиятельство, – собравшись с духом, выговорил Брунетти.
– Роберто?
– Да. Его больше нет. Его… его останки нашли недалеко от Беллуно.
С другого конца комнаты донесся едва слышный голос графини:
– Вы в этом уверены?
Взглянув на нее, Брунетти испугался: ему показалось, что она буквально за несколько минут усохла еще больше, съежившись между массивными подлокотниками своего огромного кресла.
– Да, госпожа. Мы показали рентгеновские снимки его зубов Dottore Урбани, и тот сразу же опознал их.
– Снимки? – недоумевающе переспросила она. – А что с его телом? Его кто-нибудь опознал?
– Корнелия, – мягко начал граф, – дай комиссару закончить, а уж потом мы сможем задать ему все интересующие нас вопросы.
– Лудовико, я хочу знать, что случилось с его телом. Я хочу знать, что произошло с моим мальчиком.
Брунетти снова обернулся к графу; тот молчаливым кивком дал ему понять, что можно продолжать.
– Его зарыли в землю. Очевидно, тело пролежало там какое-то время, по меньшей мере год. – Брунетти сделал паузу, надеясь, что они сами догадаются, что могло стать с телом, пролежавшим год в земле, и не заставят его им это объяснять.
– Но к чему эти снимки? – продолжала настаивать графиня. Брунетти понимал, что в подобных ситуациях люди просто отказываются верить очевидным фактам.
Прежде чем он успел упомянуть о кольце, граф снова перебил его, обратившись к жене:
– Это значит, Корнелия, что тело было в таком состоянии, что опознать его смогли только по рентгеновским снимкам.
Брунетти, который внимательно наблюдал за реакцией графини, сразу же увидел, что, как только до нее дошел смысл его слов, стоило ей осознать весь ужас произошедшего, окружающий мир для нее рухнул. Быть может, именно слова о «состоянии» тела ее мальчика окончательно добили ее; как бы то ни было, она вдруг как-то разом обмякла, голова ее откинулась на спинку кресла, а глаза закрылись. И только губы на бескровном лице что-то беззвучно шептали; но что? Слова молитвы? Или проклятия? Полицейские из Беллуно отдадут им кольцо, Брунетти не сомневался в этом, поэтому он решил пощадить их чувства и не говорить о нем сейчас.
Граф отвернулся от Брунетти и снова уставился на засохшие цветы в камине. В комнате повисла гнетущая тишина. Наконец граф спросил, глядя в сторону:
– Когда нам его отдадут?
– Вам придется связаться с местными властями, сэр. Я уверен, что они сделают все, что вы им прикажете.
– А как мне с ними связаться?
– Для начала надо позвонить в квестуру Беллуно… – начал Брунетти, но затем вдруг предложил: – Я могу сделать это за вас. Может, так даже будет лучше.
Маурицио, за все это время не проронивший ни единого слова, вдруг перебил Брунетти, обращаясь к графу:
– Я сделаю это, Zio, [24] – он посмотрел на Брунетти и выразительно кивнул в сторону двери, но тот проигнорировал его намек.
– Ваше сиятельство, я бы хотел задать вам несколько вопросов касательно похищения вашего сына, как только это будет возможно.
– Не сейчас, – пробормотал граф, по-прежнему глядя в сторону.
– Я понимаю, что сейчас творится у вас в душе, – сказал Брунетти, – и все же нам надо поговорить.
– Я отвечу на ваши вопросы только тогда, когда мне это будет угодно, комиссар, и ни минутой раньше, – отрезал граф, продолжая созерцать цветы.
Маурицио воспользовался последовавшей за этим паузой; он отошел от двери и, приблизившись к тете, наклонился и положил руку ей на плечо. Затем он выпрямился и сказал:
– Разрешите мне проводить вас, комиссар.
Брунетти молча проследовал за ним к выходу.
Уже в коридоре он объяснил молодому человеку, как связаться с нужными людьми в Беллуно, которые лично проследят за тем, чтобы тело его брата было доставлено в Венецию. Он так и не осмелился спросить, когда ему удастся снова увидеться с графом Лудовико.
13
Ужин, приготовленный Кьярой, вполне оправдал все ожидания Брунетти, который, надо отдать ему должное, выдержал это испытание с мужеством, достойным римских стоиков, которым он всегда стремился подражать. Он не только попросил, но и съел вторую порцию равиоли, залитых загадочной смесью из растопленного сливочного масла и листиков шалфея. Курица, как и предсказывала Паола, оказалась такой соленой, что Брунетти сам того не заметил, как выпил две бутылки минеральной воды и потянулся за третьей. Впервые за долгое время Паола ничего не сказала, когда он откупорил вторую бутылку вина; более того, приняла непосредственное участие в ее распитии.
41 
