18 
— Минуточку! — не выдержал Дуглас. — Все совсем не так просто, как ты воображаешь, Синджен. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. — Однако вместо сестры он обратился к Колину: — Мне удалось выяснить, сэр, что вы подыскиваете себе в жены богатую наследницу. Вы этого нисколько не скрывали. И вам наверняка известно, что, когда Синджен выйдет замуж, у нее будет весьма внушительное приданое.
— Она мне об этом сказала. Подошла и объявила, что она богатая наследница. Она попросила меня поговорить с вами и узнать, в какой сумме выражается ее приданое.
— Что-о?
Синджен ласково улыбнулась брату:
— Это чистая правда, Дуглас. Я знала, что ему нужна жена с деньгами, и сказала, что я подхожу ему по всем статьям. Богатство и приятная наружность в одном лице. К тому же в придачу ко мне он приобретет таких великолепных родственников, как семейство Шербруков.
Алике расхохоталась, не в силах сдержаться.
— Надеюсь, Колин, что вы сумеете справиться с этой озорницей. Помню, однажды на лестничной площадке в Нортклифф-Холле она при всех кинулась на меня, повалила на пол и не дала подняться, пока Дугласа не освободили из комнаты, где я его заперла. Вам придется быть осторожным, потому что, когда она ставит перед собой цель, то становится очень упорной в ее достижении.
Алике снова залилась смехом. Синджен усмехнулась. У Дугласа Шербрука лицо было деревянное, как церковная скамья. Колин чувствовал себя так, будто он и впрямь попал в сумасшедший дом и его обитатели набросились на него все скопом.
— Эту историю я расскажу вам позже, — с улыбкой сказала Синджен и легко погладила рукав его светло-коричневого сюртука. Потом, не подумав о последствиях, она снова вперила взгляд в его лицо и тут же поплатилась: ее собственное лицо жарко вспыхнуло под воздействием некоторых весьма интригующих мыслей.
— Прекратите, Джоан, — прошептал он сквозь зубы. — Вы опасны для самой себя. Да прекратите же! Или вы хотите, чтобы ваш брат опять на меня набросился?
— Слушайте, я требую, чтобы вы все замолчали хотя бы на минуту!
С этими словами Дуглас встал и принялся мерить шагами гостиную. При этом он продолжал держать чайную чашку, и вскоре горячий чай пролился ему на руку. Он поморщился, поставил чашку на стол и снова пустился ходить взад и вперед.
— Синджен, ты впервые увидела его всего лишь пять дней назад. Пять дней! Ты не можешь знать, будешь ли ты с ним счастлива, потому что он тебе совсем чужой.
— Он сказал, что не станет меня бить. Он сказал, что у него доброе сердце и он чувствует себя в ответе за тех, кто от него зависит. Когда бывает по-настоящему холодно, он позволяет своим кошкам спать в его постели. Что еще мне следует, по-твоему, знать, Дуглас?
— Тебе не мешало бы узнать, питает ли он хоть какие-то нежные чувства к тебе или же только к твоим деньгам.
— Если сейчас и не питает, то потом будет питать, ведь человек я неплохой. Например, тебе, Дуглас, я нравлюсь.
Колин поднялся со стула и встал в полный рост.
— Джоан, перестаньте отвечать вместо меня, как будто я слабоумный или вообще нахожусь в другом месте.
— Хорошо, — кротко сказала Синджен и чинно сложила руки на коленях.
— Черт меня побери, милорд, мне нечего вам сказать! Это, это… — Дуглас не находил слов. Гневно протопав к двери, он обернулся и объявил через плечо: — Я поговорю с вами, Колин Кинросс, но не сейчас, а ровно через неделю. Через семь дней! И эти семь дней вы будете держаться подальше от моей сестры, ясно? Неделю — и ни днем меньше! А пока вы еще здесь — вы покинете этот дом через десять минут, — не смейте прикасаться к моей сестре.
Он с грохотом захлопнул за собой дверь. Алике встала и сказала с усмешкой:
— Думаю, придется прибегнуть к розовой воде, дабы омочить его разгоряченное чело. Это его успокоит.
Она хихикнула и удалилась вслед за мужем. У двери она, не оборачиваясь, проговорила:
— Не вздумай трогать его руками, Синджен, тебе ясно? В любовных делах мужчины теряют всякое самообладание. Не доводи его до этого, потому что за десять минут джентльмен способен напрочь забыть обо всех приличиях.
О Господи, неужто все Шербруки, включая и тех, кто не был рожден Шербруком, абсолютно сумасшедшие!
— Я рад, что мне удалось так позабавить вашу невестку, — выдавил из себя Колин, причем досады в его голосе было куда больше, нежели чаю в его чашке. — Если вы хотите, чтобы я не трогал вас руками, то перестаньте пялить глаза на мои губы.
18 
