20 
— Я хотел бы опять увидеться с вами, невзирая на запрет вашего брата, — сказал он. — Не поехать ли нам завтра в парк? Мы будем осторожны.
— С удовольствием. А Дуглас ничего не узнает. Колин… Он обернулся.
— Вы научите меня говорить по-шотландски?
— Да, — ответил он, перейдя на свое родное наречие, — с удовольствием. — Его голос был весел и сладок, как мед. — Ты будешь моей милой, разве ты не знала?
— Я еще никогда не была ничьей милой. Звучит заманчиво. Он только покачал головой.
Дуглас сказал жене:
— Я навел справки об Эшбернхеме и не узнал ничего плохого. Его любят и уважают. Он учился в Итоне и Оксфорде. В обществе у него много друзей. Единственный его недостаток — это то, что ему необходимо жениться на богатой наследнице.
Дуглас в очередной раз запустил пальцы себе в волосы, что в последнее время стало входить у него в привычку. Он ходил взад и вперед по спальне, а жена наблюдала за ним, сидя за туалетным столиком. Был ранний вечер. Миновало уже три дня из того недельного перерыва в свиданиях, который Дуглас предписал Колину Кинроссу и Синджен. И Дуглас, и Алике знали, что Синджен все же встретилась с шотландцем на следующий день после исторической драки в вестибюле, но ни один из супругов не желал делать из этого проблему. Насколько Дугласу было известно, больше Синджен не встречалась с этим молодцом. Но можно ли что-либо знать наверняка, когда речь идет о Синджен? Она чертовски изобретательна.
— Как давно он стал графом Эшбернхемом?
— Всего шесть месяцев назад. Его старший брат был мот, и отец тоже. Их усилиями поместье было доведено до полного разорения. Там имеется громадный неуклюжий старый замок, настоящий сарай, на который нужно потратить кучу денег, чтобы вернуть ему приличный вид. Кроме того, нужны деньги на посев, на овец, на поддержку арендаторов с их убогими домишками.
— Стало быть, — медленно произнесла Алике, — когда он унаследовал титул и выяснил истинное состояние дел, то принял решение, единственное, которое мог принять. Дуглас, ты ведь не питаешь к нему из-за этого неприязни? — Нет. Но…
— Но что?
— Синджен совсем его не знает. Он просто вскружил ей голову. В конце концов, она очутится в Шотландии, где ее некому будет защитить, и что, если…
— Колин Кинросс благородный человек: как ты считаешь?
— Понятия не имею. С виду он кажется порядочным. Но что у него на уме? Что в сердце?
— Синджен все равно приведет его к алтарю, Дуглас. Нам только остается надеяться, что она не соблазнит его до того, как они будут женаты.
Он вздохнул:
— Я тоже на это надеюсь. А сейчас придется пойти и поговорить с мамой. Она опять мечет громы и молнии, сводя с ума свою камеристку, и требует, чтобы этого молодого человека немедленно доставили к ней. Она грозится отослать Синджен в Италию, чтобы та забыла об этом шотландском прохвосте. Вся странность заключается в том, что ее вовсе не возмущает, что он хочет жениться на ее дочери из-за денег. Что ее возмущает, так это то, что он шотландец. Она говорит, что все шотландцы бессердечны и скаредны, а в довершение всего они еще и пресвитериане (Последователи протестантского вероучения, которые в отличие от приверженцев англиканской церкви не признают власти епископов. Если в Англии государственной религией являлось англиканство, то в Шотландии — пресвитерианство.).
— Может, тебе стоит почитать ей стихи Роберта Бернса? Они очень милы.
— Ха! Они написаны на иностранном наречии, и она только разозлится еще больше, чем сейчас. Проклятие, как жаль, что Синджен слегла с головной болью! С ней всегда бывает невозможно поговорить именно тогда, когда мне это нужно.
— Хочешь, я пойду с тобой?
— Если ты это сделаешь, мама будет так неистовствовать, что мы с тобой оба оглохнем. Не забывай, моя дорогая, что ты все еще не завоевала ее расположения. Не сомневаюсь, что скоро она додумается до того, что станет обвинять во всей этой катастрофе именно тебя.
Дуглас сокрушенно вздохнул и вышел из спальни, ворча себе под нос что-то о своей треклятой сестрице и ее треклятой головной боли.
Между тем голова у Синджен вовсе не болела. Она разработала план и с увлечением претворяла его в жизнь. Первым делом она вытащила из-под подушек длинный толстый валик, уложила его на кровать и укрыла одеялом. Получилось отличное подобие человеческой фигуры. Если не присматриваться, валик вполне сойдет за спящую женщину. Синджен поправила одну из своих штанин, одернула куртку и натянула фетровую шляпу поближе к глазам. Можно не сомневаться, она выглядит как юноша. Повернувшись, она посмотрела в зеркало на свою спину. Да, все сидит на ней как на юноше, вплоть до черных сапог. Она принялась тихонько насвистывать. Теперь остается сделать только одно — слезть по ближайшему вязу в сад. Дальше путь свободен.
20 
