65 
— Мы выполнили приказ, брат, — ответил барон, провожая взглядом тронувшегося вперед раненого рыцаря, — а потому можем возвращаться назад.
Тут фон Регенбох немного покривил душой. Сын Кетлера приказывал разорить все поселения, имеющие большие причалы, годные для погрузки кораблей, а они разорили только два. Но, тем не менее, цель похода достигнута — пусть даже частично. Русские трусливы, опасаясь новых нападений, они сами разбегутся отсюда и перестанут досаждать Ганзе своей безнадзорной торговлей. Он взял добычу, он захватил и разорил две крепости. Теперь главное уйти — с честью и обозом.
— Господин де Тельвин, — повернул он голову к излишне эмоциональному крестоносцу. — Скачите к обозу и выведите в строй всех раненых в ноги. Им здесь ходить никуда не потребуется, им будет нужно стоять.
Фон Гольц поскакал назад.
— Русский воевода сказал, брат, — вернулся на свое место крестоносец, — что если мы немедленно сдадимся, он закует нас в кандалы и отправит в Разбойный приказ. А если нет — повесит прямо здесь.
— Они что, не понимают, что, при атаке на правильный строй пикинеров, я перебью у них половину конницы? — удивился рыцарь.
— Скорее всего, не понимают, — усмехнулся фон Гольц. — Ты хоть раз видел пешего языческого пикинера?
Русская конница пришла в движение. Но всадники не кинулись в атаку, а начали как-то странно, хаотично перемещаться на одном месте.
— Я выгнал из обоза всех бездельников, — подъехал к отряду крестоносцев де Тельвин и положил руку на удерживающий копье крюк кирасы. — Что русские? Они нас пропускают?
— Могу вас обрадовать, брат, они желают заковать нас в кандалы и повесить на березах, — любезно сообщил де Шербрек.
— Язычники совсем одичали в своих лесах, — возмутился крестоносец. — Мы же дворяне!
— Предпочитаете клен, брат мой? — саркастически поинтересовался де Шербрек.
— Почему они не атакуют? — нетерпеливо спросил фон Регенбох. — Не могу же я бросать на них пеших кнехтов?!
Из-за кованой рати показались груженые кипой сена сани с двумя сидящими на них сервами, выехали на разделяющую войска снежную полосу.
— Это еще что за рабы? — хмыкнул де Тельвин. — Нашли, где заблудиться! О, наконец-то сообразили! Дикари…
Русские мужики, запоздало поняв, что попали куда-то не туда, принялись разворачивать сани в обратную сторону. Один вел впряженную в повозку пару коней под уздцы, другой оставался в санях.
— Игорь, так нормально? — громко спросил Росин.
— Да, — кивнул Картышев и поднес к запальным отверстиям пищалей два фитиля. Повернутый к возвышающимся на конях крестоносцам задок саней отделяло от всадников от силы пятьдесят метров.
Пройдя от начала и до конца вторую казанскую кампанию и часть третьей, Зализа пребывал в полной уверенности, что пользы от пушек на бранном поле нет никакой. Нет, в крепостях они крайне важны — один выстрел каменной или железной картечи способен смести все приставленные к стене лестницы на расстоянии в две сотни шагов. Могут пригодиться они и в осаде. Он видел, как доставившие под Казань свои пищали русские пушкари выкапывали для них ямки, укладывали стволы туда, упирая задком в заднюю стенку, чтобы избавиться от отдачи, подкладывая под передний срез тонкие или более толстые бревна, наводя на цель — и так, подбирая нужное возвышение, выбивали-таки татарские пушки из их бойниц. Но даже проломы в стенах, чтобы начать штурм, все равно пришлось делать все тем же старым, проверенным способом — копать подкопы, да закатывать в них бочки с порохом.
Ну, а в чистом поле — какая может быть польза от пушки в сражении, коли лихая татарская конница успевает перенестись из конца в конец широкого поля прежде, чем пушкарь успевает запальник к отверстию поднести? Да и кованая рать тоже на месте стоять не любит, а потому хитрые турецкие артиллеристы только под крепости русские ходят, от бранных полей шарахаются.
Опричник даже не видел их ни разу — лишь от других бояр про советчиков султанских слыхал.
То, что осьмнадцатигривенную пищаль к выстрелу готовить не надо, что можно ее просто на санях вывести, да сразу и палить — такой ловкости опричник и представить себе не мог. Пусть иноземцы стреляли не по правилам: ствола на земле не закрепляли, от отдачи не берегли, сани после выстрела на десятки шагов откатывались и двух лошадей ужо покалечили — но ведь стреляли! В самой гуще сечи картечью плеваться исхитрялись!
65 
