19 
Пожалуй, достаточно. Он пообещал оставить хижину в том же виде, как до приезда, а значит, должен сделать запас дров.
Тихо ругаясь, он набрал целую охапку, прихватил заодно ружье и понес все это в дом. Солнце еще не поднялось, и в сером предутреннем свете линия леса казалась нечеткой и размытой. Стояла полнейшая тишина.
Ни малейшего движения. Даже белки еще спят.
Рамзи ступил на порог, и девочка тут же вздрогнула и села. Пепельное лицо, руки судорожно стискивают горло.
Рамзи наспех сбросил дрова у камина, подковылял к ней и, сев рядом, очень бережно привлек к себе и поцеловал в лоб.
– Не волнуйся, солнышко, это я. Нужно было принести дров.
Наверное, рано говорить ей о его планах.
– Лучше свернись клубочком и прикорни еще немножко, пока я не разведу огонь. Сразу станет тепло.
Он уложил девочку и взялся за край одеяла, чтобы повыше его подтянуть.
– Не дотрагивайся до нее, грязный ублюдок! Немедленно отойди! – хлыстом ударил резкий женский, голос. Оба замерли. Господи, что же он за кретин! Оставил дверь незапертой!
Рамзи украдкой глянул на револьвер, лежавший на ночном столике.
Выстрел – и его «смит-вессон» грохнулся вниз и отлетел в другой угол.
– Попробуй только дернуться, и получишь пулю в лоб, гарантирую. А теперь прочь от нее!
Рамзи отступил от дивана и, обернувшись, уставился на женщину. Черный пуховик, такого же цвета джинсы, сапоги и вязаная шапка. Лицо абсолютно белое, зрачки расширены так, что не видно радужки. В руке пистолет «детоникс» сорок пятого калибра, смертельно опасный, из которого можно запросто вышибить мозги с двадцати шагов.
Она казалась доведенной до отчаяния и готовой на все, но голос оставался спокойным, негромким, чуть дрожавшим от ненависти.
– Шевелись, ты, подонок! Два раза я не повторяю.
Не хочу, чтобы ты поганил ее своим дыханием. Не сомневайся, я спущу курок, будь ты проклят!
– Вы напрасно на меня набросились. Уверяю вас, я ее не похищал.
– Заткнись, извращенец дерьмовый! Я сама видела, как ты ее касался! И что бы ты сделал, не появись я вовремя?! Шагай!
Он отодвинулся чуть дальше, но женщина продолжала целиться ему в грудь.
– Детка, – окликнула она, – как ты, милая?
Значит, это ее мать! Но как она их отыскала?
– Вам придется мне поверить, – уговаривал Рамзи. – Вы не за того меня приняли.
– Заткнись! Эм, с тобой все в порядке?
– Я нашел ее неделю назад в лесу около хижины. И не похищал ее.
– Умолкни! Эм! Что с тобой, родная? Послушай меня, больше он не посмеет тронуть тебя. Иди сюда, Эм, иди к мамочке.
Из груди девочки снова вырвался странный каркающий стон. Она откинула одеяло, переводя взгляд с Рамзи на мать.
– Поскорее беги от него, Эм. Ко мне. Сейчас я свяжу его и отвезу к шерифу. И тогда нам нечего бояться.
Понимаешь, детка? – Незнакомка снова подняла пистолет и задумчиво произнесла, обращаясь не столько к нему, сколько к себе:
– Ты здоровый бугай. И конечно, не дашь мне приблизиться. Едва я попытаюсь скрутить тебя, ты справишься со мной одной левой. Значит, это не кончится, пока ты жив. У меня просто нет выхода.
– Разумеется, есть. Зачем вам стрелять? Повторяю, я ее спас.
– Заглохни! Нет, я не позволю тебе постоянно маячить где-то в укромном уголке, словно зловещая неотвязная тень. Я сделаю это. Смогу. Сумею. Пакостная дрянь Чудовище! Господи, ты измывался над моей крошкой, я это знаю. Я молилась с утра до вечера, чтобы похититель не тронул ее, но ты.., ты посмел ее.., ее… Такие, как ты, не имеют права жить. Эм, иди же ко мне. Что это с тобой? Теперь тебе ничто не грозит. Мы вместе!
Она снова прицелилась в Рамзи.
И тут произошло невероятное. Малышка бросилась к нему, заслонила собой и уцепилась за колени.
– Нет, мама, это Рамзи! Он спас меня! Не убивай его!
Взрослые молча смотрели в глаза друг другу.
– О, Эм, – прошептала женщина, – он украл тебя.
И сейчас нагло использует, этот…
– Но я не похищал ее. И ни за что на свете не причинил бы ей зла. Знаете, она заговорила впервые с той минуты, как я нашел ее в лесу. Все это время Эм молчала. – Он с трудом опустился на корточки едва сдерживая стоны. – Значит, ты Эм? Эмили?
– Нет, Эмма, – пролепетала девочка, подбирая подол серой нижней рубашки, ставшей от бесчисленных стирок мягче лайки. – Мама, не стреляй в Рамзи. Он хороший. Он правда спас меня. – Она положила руку ему на плечо и устало, совсем по-взрослому повторила:
19 
