62 
Лили заерзала на сиденье и повернулась к Савичу.
— Нет, никого. И все равно мне не по себе. Для меня это вражеская территория.
— Вполне естественно — после того, что вам пришлось пережить. Вы знакомы с мистером Монком?
— О да.
— Расскажите мне о нем.
— Прекрасные, горящие огнем черные глаза, — медленно начала она, — перед которыми не устоит ни одна женщина. Сексуальные. И в то же время он почему-то казался голодным. Правда странно?
— Прекрасные глаза? Сексуальные? Типично женское мнение.
— А есть и мужское? — съехидничала Лили. — Будь он дамой, вы, вероятнее всего, запустили бы глаза в вырез ее блузки,
— Возможно, возможно. И что?
— Да вы скорее всего даже до ее лица не добрались бы! У всех у вас одна извилина.
— Неужели?
Лили рассмеялась. Не смогла удержаться. Саймон приподнял очки, и она заметила, что он улыбается.
— Кажется, вам и в самом деле лучше, — удовлетворенно кивнул он. — У вас приятный смех, Лили. Мне нравится его слушать. Но учтите, я все еще зол, как собака, потому что вы потащились за мной, хотя, честно сказать, я рад видеть вас бодрой и здоровой и вы не выглядите так, словно хотите свернуться в клубочек и заснуть.
— Успокойтесь, Саймон, и возьмите себя в руки. Кстати, мы почти у коттеджа Теркла. Через несколько ярдов поворот на Гемлок-Бей. Направо начнется однорядная асфальтовая дорога, которая ведет прямо к побережью. Там и находится коттедж.
— Да, мне так и сказали. Сами вы никогда не ездили по этой дороге?
— Не помню.
— Ладно, тогда слушайте, У Эйба ужасная репутация. Он человек подлый, и с ним нужно быть как можно осторожнее.
Они подъехали к развилке. Саймон свернул вправо.
— Это тут. Здесь нет дорожных знаков и всего одна дорога, — объявил он.
Почти сразу же перед ними возник океан, спокойный и синий. Белые облака усеяли небо. Прекрасный день.
— Какой чудесный вид, — вздохнула Лили. — У меня всегда горло перехватывает, когда я вижу океан.
Дорога оказалась короткой. Коттедж, где жил Теркл, оказался маленьким серым дощатым строением, обветренным, исхлестанным ураганами и примостившимся в самом конце каменной гряды, нависавшей над водой. По обе стороны домика росли два гемлока: очевидно, он давал хоть какую-то защиту от свирепых штормов. Однако деревья были так скручены и согнуты, что непонятно, как еще держались.
От узкой ленты асфальта отходила земляная тропа. Перед домиком стоял черный мотоцикл «Кавасаки-650».
Саймон выключил зажигание и повернулся к Лили. Та подняла руки.
— И слышать ничего не хочу. Я иду с вами. Умираю от желания поближе познакомиться с мистером Терклом.
Саймон со вздохом вышел и открыл ей дверцу.
— Представляете, он ест только улиток, которых сам выращивает.
— Я все равно пойду.
Она осторожно расстегнула ремень, подхватила маленькую подушку и взяла Саймона за руку.
— Не смотрите на меня так, словно я сейчас упаду. Мне с каждым днем становится лучше. Просто выходить из машины немного трудно.
Она медленно, с трудом выпрямилась.
— Идите за мной, — велел Саймон. — Не нужно, чтобы он раньше времени всполошился.
Добравшись до узкой двери с облупившейся краской, он на мгновение прислушался:
— Все тихо.
На стук сначала никто не ответил. Потом тишина взорвалась диким воплем:
— Какого дьявола вы здесь шляетесь? Что надо?
— Очевидно, наш художник дома, — подмигнул Саймон и толкнул дверь. Теркл, зажав одну кисть зубами и держа вторую в руке, стоял за мольбертом. Очевидно, появление незваных гостей вывело его из себя, потому что в глазах его полыхала злоба.
В маленькой передней комнате не было мебели. У стен стояло не меньше двадцати холстов. В воздухе витал запах красок, скипидара, жареной картошки и чего-то еще. Возможно, улиток. Стойка бара отделяла гостиную от кухни. Небольшой коридор скорее всего вел в спальню и ванную. Бородатый хозяин, похоже, действительно был Эйбом Терклом: Саймон видел немало его снимков.
— Привет, — сказал он, протягивая руку, на что Теркл не обратил ни малейшего внимания.
— Кто вы, черт бы вас побрал? И кто она? Почему прячется за вами? Боится меня или еще чего-то?
Лили обошла Саймона и в свою очередь протянула руку.
— Я люблю улиток. Говорят, вы тоже.
Эйбрахам Теркл широко улыбнулся, показав три золотых зуба. Настоящий гигант, широкоплечий, с кулаками величиной с боксерские перчатки. Саймон подумал, что он совершенно не похож на художника. Всякий художник обязан носить черный свитер, заляпанный краской, и собирать длинные волосы в хвост. Этот же выглядит как портовый докер. И одет так же: фланелевая рубашка, голубые джинсы и огромные ботинки до колен со шнуровкой. Правда, он весь был перемазан краской, включая взъерошенные волосы и клочковатую бороду.
62 
