98 
Джеймс поставил перед Салли стакан белого вина.
– Фазз говорит, что это вино досталось ему года два назад от одного парня, которому до смерти хотелось виски, да не было денег. И буфетчик взял в обмен эту бутылку белого вина. Салли отпила глоток. Вино оказалось ужасным, она ни за что не дала бы за него стакан «Кендалл-Джексон».
– Восхитительно! – крикнула она Фаззу-Буфетчику.
Джеймс сел рядом с ней со стаканом светлого пива в руке.
– Должен сказать, парик не так уж плох. На мой вкус он, пожалуй, чересчур рыжий, и кудряшек могло быть поменьше, но на сегодняшний вечер сгодится.
– Жарко, – вздохнула Салли.
– Если ты сможешь немного потерпеть, то, когда мы вернемся домой, я постараюсь что-нибудь предпринять по этому поводу и что-нибудь достаточно неприличное, – пообещал Джеймс.
– Тебе нравится белый атлас? Мне тоже. Я слыхала, считается, что женщинам с такой статной фигурой, как у меня, не полагается носить белое. Ну и пусть, мне все равно нравится. В белом платье я снова чувствую себя молоденькой и девственной. Так и кажется, будто я собираюсь идти на свидание и мне еще только предстоит попробовать мужчину в первый раз.
Ну а теперь сиди тихо и слушай моего Квинлана. Сейчас он играет Стэна Гетца. Он заставляет старого Стэна звучать так, словно это голос ангела греха. Да, Квинлан хорош. Ну, слушай как следует и не вздумай дурить ему голову.
– Я буду внимательно слушать.
Мисс Лилли похлопала Салли по спине своей огромной ручищей, отчего та чуть не ткнулась носом в стакан с вином, и величаво, как корабль под парусом, двинулась к кабинке, что находилась возле самой сцены.
Квинлан начал наигрывать медленную, чувственную песню в ритме блюза. Похоже на Джона Колтрейна, но полной уверенности у Салли не было – для нее все это было пока в новинку.
Она неожиданно обратила внимание на то, что все перестали разговаривать. В клубе воцарилось молчание. Всеобщее внимание полностью сосредоточилось на Джеймсе. Салли заметила, что по меньшей мере четыре женщины поднялись со своих мест и придвинулись поближе к сцене. «Бог мой, он прекрасно играет», – подумала она. У Джеймса превосходный диапазон, каждая нота звучала так глубоко и сладко, что могла разбить сердце. Она почувствовала комок в горле и сглотнула. Саксофон пел и плакал, мелодия лениво скользила от высоких регистров к низким, глубоким нотам, которые переворачивали душу. Глаза Джеймса были закрыты, тело слегка покачивалось в такт музыке.
Салли поняла, что любит этого человека, но она была пока не готова признать это здесь и сейчас. Она знала, что именно его колдовская музыка сделала ее такой сентиментальной, именно от музыки она растаяла, как снеговик на солнце.
Мужчина в униформе и мужчина, играющий музыку «соул», – смертельно опасное сочетание. Джеймс заговорил в микрофон:
– Следующая мелодия – специально для Салли, это из песни Джона Колтрейна «Высшая любовь».
Если Салли все еще и сомневалась в том, что чувствует к ней Джеймс, то эта песня положила конец всем сомнениям. Она слушала, глотая белое вино Фазза-Буфетчика вперемежку с собственными слезами.
Еще две женщины передвинулись поближе к сцене. Салли улыбнулась.
Закончив, Джеймс помахал ей рукой. Потом прочистил горло и объявил:
– Я получил заявку на Чарли Паркера.
Слушая, Салли допила последний глоток вина и поняла, что ей надо в туалет. Встав из-за стола, она. бросила взгляд на Фазза-Буфетчика, и он показал ей на открытую дверь сразу за стойкой бара. Салли прошла мимо Фазза и сказала, улыбаясь:
– Когда я вернусь, можно рассчитывать еще на один стакан, мистер Фазз?
– Обязательно, мисс Салли. Я приготовлю, и он будет вас дожидаться.
Выйдя из общего туалета, Салли невольно улыбнулась. Отсюда было слышно, как Джеймс перешел к следующей мелодий, и Салли ее узнала. Эта мягкая, проникновенная музыка ей нравилась, но она и не догадывалась, что это блюз.
Вдруг Салли почувствовала, что она не одна. Она ощутила за спиной, совсем рядом, чье-то присутствие. Было даже слышно чье-то дыхание – частое тихое дыхание.
В туалете, кроме нее, не было ни единой женщины. Коридор был узким. «Но это же глупо, должно быть, это все же еще какая-то женщина», – мелькнула мысль где-то на задворках сознания. Основное внимание Салли было приковано к песне, которую исполнял Джеймс.
Но это оказалась не женщина. Это был доктор Бидермейер. За ним маячили еще двое мужчин. Один держал в руках шприц.
98 
