— А чего тебя в такие края далекие понесло, боярин? — спросила Пребрана.
— Слышал я, что Баба-Яга там живет, — признался Олег. — Вот и поехал. Надеялся найти.
— Нашел? — насторожились девушки при упоминании известной в народе покровительницы детей и хранительницы человеческого рода.
— Нашел, — кивнул Середин. — Из золота она, вдвое меня выше ростом.
— И как она?
— Да хорошо у нее все. Стоит себе и стоит. Я ей живот погладил и назад поехал.
— Ты погладил живот Бабе-Яге? — Пребрана подъехала ближе, пристально вглядываясь в его руки. — Какой ладонью?
— Отмахав ради нее почти две тысячи верст через сугробы и дикие места, я приложил к ней все руки, какие у меня только были.
Боярыня протянула руку, с видимым благоговением коснулась кончиками пальцев его запястья, потом отъехала в сторону. Ее нервозность можно было понять: прикосновение Бабы-Яги гарантировало здоровое потомство и сохранение рода на веки вечные. Правда, если женщина не могла посетить древнюю богиню сама, то тот, кто касался золотого идола, должен был погладить ее живот. И, разумеется, не через одежду.
— А дороги там какие? — поинтересовался Радул.
— Нет там дорог, боярин. Всё, как у нас, на Руси. Зимой на санях по рекам ездят, летом по ним же на лодках и ладьях. Племена тамошние многие по весне поля хлебом, овсом и ячменем засевают, да почти все со скотом на юг, в степи уходят. А в холода к полным амбарам на зиму возвращаются. Это те, что ближе к Булгарии расселились. А кто дальше, к горам — те в основном мастерством железным живут. Только сами мало торгуют, всё больше купцам продают, али соседям, что на торг приезжают…
За разговорами время бежало быстро. Солнце потихоньку катилось к закату, и когда возле россоха путникам встретился кряжистый вековой дуб с обгоревшей вершиной они уже подумывали о ночлеге.
— Помнится, нищий на дороге сказывал, что там стоянка удобная есть, — кивнула Пребрана на отходящую в небольшой лесок колею.
— Да, говорил, — согласился Олег. — И предупреждал, чтобы мы туда не сворачивали. Интересно, почему?
— Дык, нужно повернуть и посмотреть, — предложил Радул. — Чего нам бояться? От злых духов ведун защитит, с людьми тем паче управимся.
Он ехал первым и уже потянул правый повод коня. Небольшой отряд с полверсты проехал по узкой дорожке, еще саженей триста под кронами редко стоящих пирамидальных тополей, между которыми поднималась высокая трава, и оказался в чистом сосновом бору. Колея повернула влево, пересекла круглую полянку метров десяти в диаметре, ручеек шириной в два шага и на том берегу потерялась среди деревьев.
— Место вправду ладное, — спешился богатырь — Что скажешь, ведун?
— Удобное, — согласился Середин, недовольно оглядываясь по сторонам.
Сосновые лес, конечно, приятен и для здоровья полезен — но берегини больше любят места лиственные. Березки, кустарник низкий, особенно орешник и сирень. Жасмин любят — тот вообще, если берегинь нет поблизости, паршивеет мгновенно; паутина на нем нарастает, гусеницы листву жрут, жучки всякие в несметном количестве заводятся. А среди голых сосновых палок добрым существам, коли прийти захотят, и укрыться-то негде.
Зато — травы для лошадей в достатке, вода чистая, кострище старое, не раз путниками использованное. Грех такую стоянку бросать. Он вздохнул, спешился, подошел к Пребране:
— Дозволь помогу, красавица.
Девушка неожиданному предложению удивилась, но отказываться не стала и оперлась на предложенные руки, спрыгивая на траву. Середин вежливо улыбнулся, отошел. Крестик на левой руке, который он пронес над ногой боярышни, никак не отреагировал — магическое воздействие ушло. Это означало либо то, что в нем не было ничего особенного и оно просто развеялось, либо… Либо заклятие подействовало, выполнило свою роль и теперь его больше нет.
— Сосны, сосны… — Ведун вернулся к сумке, достал краюху хлеба, обломил краешек, добавил немного пшена, прихватил миску для воды. — Жалко, молока нет. Лесные жители молоко любят.
Не видя поблизости кустов, он выставил угощение в густую траву — там, где горькая полынь захватила себе несколько саженей светлого места, — поклонился:
— Сытости вам и радости, жители лесные, берегини и травники, лешие и лесавки и всякая душа, что возле нашего шалаша. Примите наше угощение, не сердитесь за вторжение. Вместе повечеряем, вместе переночуем, а поутру друзьями расстанемся.