Середин опять закрыл глаза, опустив голову на мех, и подумал о боярине Радуле. Ведь наверняка изборский князь ему не меньше серебра отвалил, чем самому Олегу. А меч у него — булат высшего класса. Такой один целой деревни стоит. И конь редкостный. И всё это здесь, рядом. Только руку протяни и возьми. Боярин сейчас спит. Подойти тихонько, резануть ножом по горлу — и никто не узнает, как разбогател вольный охотник…
Ведун услышал шевеление возле сумок, схватился за рукоять сабли, откинул край шкуры, рывком вскочил:
— Ах ты, гнусь!
Холоп, что пытался развязать его мешок, развернулся, выхватил меч и оскалился. В красном от углей свете зубы показались рядками кровавых клыков. Базан рубанул — неумело, из-за головы. Олег отступил, вскидывая саблю вверх и давая клинку воришки соскользнуть с нее в сторону. Тот ожидал весомого отпора, а потому по инерции пролетел вперед вслед за тяжелым клинком, оказавшись от ведуна на удалении полуметра, а потому рубануть его Середин не смог и просто ударил в лоб оголовьем рукояти.
Мальчишка молча рухнул на спину — но было уже поздно. На шум из-под полога выскочили обе девицы. Рада остановилась, раздумывая, а Пребрана рванула на себе рубашку, раздирая ворот до живота, кинулась вперед, чуть не сбив Олега с ног, и завопила в голос:
— Помогите, насилуют! Люди!!! Люди добрые! Смотрите! Смотрите на него! Он меня…
Промелькнуло что-то светлое, похожее на детский эмалированный горшок, и смахнуло девушку, как муху. Пребрана ватным кулем откатилась к своей служанке, которая, пользуясь моментом, уже лезла Олегу в суму. Причем не в суму с деньгами, а в ту, что с кузнечным инструментом.
— Боя… — указал было Радулу на нее ведун, но увидел его оскаленное лицо и шарахнулся в сторону. В тот же миг рядом прошелестело что-то массивное, со смачным шлепком врезалось в землю. — Ты чего, боярин?
— Щ-ща… — Тот замахнулся снова.
Середин вскинул было по привычке саблю, но вовремя сообразил, что против палицы эта тростинка не спасет, и резко пригнулся.
Ш-ш-ш-ш-р-р-р-р — прошелестело над головой. Середин отскочил, облизнул губы:
— Боярин, ты чего?
— Что, бродяжка безродный, разжился серебром из княжеской казны? — с ненавистью пробормотал богатырь. — Не бывать такому, чтобы смерд простой богаче боярина был. Мое всё будет! А тебя здесь закопаю!
Он снова взмахнул палицей. Олег отскочил, оказался рядом с Радой, уже вытряхивающей инструмент на землю, и коротко тюкнул саблей вниз — оголовьем по макушке. Дабы на чужое не зарилась. Холопка шлепнулась лицом на железяки, а ведун с кувырком ушел от очередного удара.
— Ты с ума сошел, придурок? — зло спросил он. — Смотри, игры кончились. Я тебя сейчас, как бабочку на булавку, наколю.
Но Радул швырнул палицу вперед, и Середину опять пришлось отскакивать. Под ноги попались какие-то узлы, грохотнул щит. Ведун радостно нащупал рукоять, рванул вверх:
— Всё, теперь ты покойник!
Правда, защитное оружие оказалось неожиданно тяжелым — похоже, он хватанул не свой, а Радулов щит. Но всё равно — теперь он мог не бояться за свои кости. Принять палицу на щит, укол снизу — и можно грузить добро боярина себе на коня.
— Получай! — Прошелестела палица, оглушительно грохотнула деревяшка…
Середин понял, что он летит. Порхает, как старый конверт на сквозняке. В этот момент он всем телом врезался во что-то твердое, и настала темнота. Потом перед глазами поползли розовые круги, и, наконец, ведун смог поднять веки.
— Где ты?! — кружил вокруг полыхающего, как овин, костра Радул. Видать, весь хворост в огонь засыпал. — Где ты, трус?! Иди сюда и сразись со мной!
Середин тряхнул головой, поднес к глазам правую руку — в ней была зажата сабля. Поднес левую — та сжимала рукоять от щита. На рукояти сиротливо болталась одинокая полукруглая дощечка. Ведун, сплюнув что-то вязкое и солоноватое, откинул мусор и крадучись двинулся вокруг лагеря, собираясь зайти громиле за спину. Крестик слегка отпустил — жар стал не так силен. И Олег остановился. Весь его опыт, многолетний навык, инстинкт охотника за нежитью кричали: «Ты идешь не туда! Сперва уничтожь колдовство!».
Ведун остановился, повернул обратно, шаря по телу левой рукой… Как назло, кистень остался возле шкуры, в кармане косухи. И его охраняла могучая фигура киевского богатыря. А сталь против магического существа может и не подействовать.