Последние отзывы

  59  

Я вышла в прихожую, стиснула зубы и включила фонарик. Тело по-прежнему вяло крутилось от слабого сквозняка. Собрав всю волю в кулак, я начала осматривать труп снизу вверх. Коричневая туфля-лодочка, такая же, как та, которая пару часов назад у меня на глазах появилась из «Гольфа», валялась на простом берберском ковре цвета овсянки, словно ее небрежно скинули. Вторая находилась на левой ноге трупа. Лодыжки стягивал совершенно неуместный в данном случае шелковый шарф из «Либертиз». Шарф был завязан скользящим узлом и врезался в тело. На женщине были чулки цвета темного загара. На мой взгляд, шелковые. Я рассмотрела под раздувшейся юбкой подвязки. Белья я не заметила. Запах заставил меня порадоваться этому. Я медленно перевела глаза вверх, на шелковую блузку, подхваченную на талии плетеным кожаным пояском с золотой пряжкой. Стройные ноги были чуть согнуты в коленях — их удерживал другой шарф, привязанный к поясу.

Запястья были связаны еще одним шарфом спереди, ладошка к ладошке в невинном жесте героини Дорис Дей из фильма середины 1950-х годов. Преступник вновь использовал скользящий узел. Это смахивало на изощренную сексуальную фантазию из жесткого порнофильма. Я старалась не слишком приглядываться к шее, но было ясно, что женщину повесили на веревке из шелковых шарфов. Я закрыла глаза, с усилием сглотнула и заставила себя взглянуть в лицо трупа.

Это была не Нелл.

Даже при самом богатом воображении невозможно было представить, что это опухшее, налитое кровью лицо принадлежало женщине, которую я видела в Бакстоне, а потом в офисе Читама. Снизу было трудно разобрать, но волосы показались мне странно асимметричными. Одно ухо было зловещего синевато-багрового оттенка, а кожа на лице имела странный цвет. Испытывая одновременно ужас и любопытство, я обошла труп и поднялась по лестнице, чтобы разглядеть лицо получше. Когда до второго этажа оставалось пять ступенек, я оказалась почти вровень с остекленевшими глазами. Белки были испещрены кровавыми точками. Я старалась убедить себя, что передо мной не человек, а просто вещественное доказательство. Вблизи стало ясно, что каштановые волосы— парик. И, несмотря на отвратительно искаженные черты и густой макияж, я узнала, кто это. А потом я потеряла сознание.

Плеснув холодной водой в лицо, я сделала глубокий вдох. Вытерлась туалетной бумагой и спустила ее в унитаз. Затем опять спустила воду, уже в шестой раз после того, как лишилась всего съеденного за обедом. Если вы параноик, это еще не означает, что судмедэксперты не станут катить на вас бочку. Я в последний раз вытерла унитаз, опять спустила воду, молясь, чтобы в трубах не осталось никаких следов моей реакции на то, что я обнаружила Мартина Читама висящим на перилах в женской одежде.

Я опустила крышку и села на нее. Это был второй труп в моей жизни, и у меня, похоже, еще не выработалась к ним привычка. Голос здравого смысла и инстинкта самосохранения подсказывал— мне надо выбираться отсюда как можно быстрее, и только оказавшись в другом графстве, позвонить в полицию. Но другой зловредный внутренний голос напоминал мне, что у меня не будет больше шанса разобраться в причинах такого поворота событий. Я не могла поверить, что Читам покончил с собой, поняв, что я обнаружила его махинации с продажей земли. Здесь крылось что-то еще.

Я заставила себя выйти из ванной и вернуться на лестничную площадку.

— Это не человек, — продолжала вслух твердить я, словно это могло меня убедить. Я стояла на площадке, над перилами, где на веревке, свитой из шелковых шарфов, покачивалось тело Читама. Сверху оно не казалось таким страшным, хотя сверху я заметила то, что укрылось от моего взгляда снизу, — перед смертью у него была эрекция. Я заставила себя опустить руку и дотронуться до его лица. Между моей рукой и трупом почти не было температурной разницы. Я не настолько разбиралась в судебной медицине, чтобы понять значение этого факта.

Я повернулась к трупу спиной и начала поиски. Первая комната, куда я вошла, была, очевидно, свободной. Ее слабо освещал отблеск уличных фонарей. Чистая и прибранная, комната, как и столовая внизу, выглядела странно старомодной, вроде комнаты в доме моих родителей. В шкафу — почти пустота, только белый смокинг, брюки и пара цветастых вечерних рубашек. В нижнем ящике комода лежали полотенца, в остальных ящиках — ничего. Я на всякий случай приподняла от стены безвкусную акварель с изображением озера Дистрикт. С моей точки зрения, подобную картину можно держать в доме только с целью загородить сейф. Я ошиблась.

  59