Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
117 
— Тебе нехорошо, Янг?
Торп, чей стол стоял напротив стола Флетчера, оторвался от списка агентов по продаже легковых автомобилей. Она переводила взгляд с фотографии на Торпа и обратно.
— Тут вот…
Флетчер каблуком распахнул дверь. В одной руке он держал стаканчик с кофе и бутерброды, в другой — шоколадный батончик «Марс».
— Караул! — громогласно пожаловался он. — Я всего на пять минут отлучился, а она уже сидит на моем стуле за моим столом. — Он приблизился к Янг: — Ну-ка давай ноги в руки и мотай отсюда.
Янг не двинулась с места.
— Фотография…
Ее голос звучал слабо и безжизненно.
— Брось ее вон туда, — сказал он. — Я сам ими займусь.
Но Янг продолжала пристально смотреть на снимок.
— Да что с ней такое? — с нескрываемым раздражением спросил Флетчер. — Онемела перед фетишем: собачки во второй позиции?
Торп метнул в его сторону презрительный взгляд:
— Не иначе подумала, что это ты, Флетч.
Ему нравилась Янг, и затянувшаяся вендетта Флетчера начинала его раздражать.
Янг откашлялась.
— На этой фотографии… — произнесла она на этот раз более уверенным голосом, — фургон.
В комнате разом воцарилась тишина. Офицеры забормотали извинения в трубки, прикрывая их ладонями, и прислушались.
— …белый ржавый «форд-транзит», — сказала Янг ясно и четко.
Не это ли имел в виду Лоусон, говоря, что надо уметь заставить людей слушать? Она оглядела комнату. Глаза всех присутствующих были устремлены на нее.
Флетчер бросил на стол бутерброды и попытался выхватить у Кэт фотографию, но она отвела руку, чтобы он не смог ее достать.
— Номерной знак вполне четкий, — продолжила Янг. — Нужно сейчас же позвонить в отдел регистрации транспортных средств. Сейчас я их наберу…
— Я сам… — робко попытался перебить ее Флетчер.
Янг отчетливо услышала отчаяние, прозвеневшее в его голосе. Услышала и вполне насладилась.
— Черта с два ты сам это сделаешь! — Голос Кэт набирал силу с каждой новой фразой. Она подняла с пола пластиковый мешок и водрузила его на стол. — Лучше сначала закончи с уборкой, — бросила она уходя. — Никогда не знаешь, что еще можно найти под этой кучей дерьма.
Флетчер обернулся к своим приятелям-детективам:
— Это была просто куча дурацких снимков гадящих собак!
На его верхней губе выступили капельки пота.
Торп посмотрел на него с отвращением:
— Ты зарегистрировал мой чертов башмак, а сам даже не дал себе труда как следует рассмотреть фотографии! Ну ты даешь, Флетч!
Касаветтес настоял, чтобы Лоусон сел рядом с ним на заднее сиденье:
— Так мне удобнее наблюдать за тобой.
Сам он ссутулился в дальнем углу и некоторое время молча глядел в окно, жадно впитывая глазами проносящиеся мимо пейзажи.
— А мы правильно едем? — спросил Лоусон.
— А ты знаешь, где она, дружище Стив?
— Предполагалось, что ты это скажешь, Рэй. Таково было условие сделки.
— Я сказал, что отвезу тебя к ней.
— Помню. Но она ведь не в Ланкашире, нет, Рэй? — Лоусон вопросительно посмотрел на Касаветтеса, но тот упорно избегал его взгляда, продолжая таращиться в окно на мелькавшие сельские виды. — Мы уже на полпути к Ормскирку, и, похоже, ты только даром отнимаешь у меня время.
— Если будешь продолжать в том же духе, Стив, я могу решить, что ты по-прежнему на связи с участком — передаешь сообщения своему боссу. — Касаветтес медленно повернул голову и сосредоточил внимание на Лоусоне. — Я уже начинаю подумывать, как бы мне не пришлось дать тебе под зад, а самому отправиться за Кларой. Без тебя.
Лоусон не имел права рисковать. Он должен был остаться с Касаветтесом во что бы то ни стало.
Десять лет назад Касаветтес был неуправляем, импульсивен, но даже тогда умел держать язык на привязи и — как Лоусон и Портер убедились на собственном опыте — тщательно все планировать. Так что же он запланировал на сегодня?
В тюрьме Касаветтес казался сдержанным, но опасным, однако угрозу, исходящую от него, обуздывали, ограничивали тюремный режим, прочные стены и решетки, тюремные правила. Здесь, в его машине с кожаными сиденьями, в окружении телохранителей, он, казалось, был окружен хищной аурой, как ленивая кошка, которая в любой момент может напасть по злобе или ради забавы.
Еще пять минут, и Лоусон не выдержал молчания:
— Мы напрасно теряем время, Касаветтес. Если ты знаешь, где она, кончай валять дурака и отвези меня к ней.
117 
