Особенно,... 
63 
Лоусон перемотал запись: почтальон вновь шел, опускал, чихал…
— Вот! — вскрикнул Лоусон, остановив запись и тыча пальцем в монитор.
— Не вижу я ничего… — Бартон склонился к экрану, отведя чашку с кофе в сторону, чтобы не ошпариться.
Лоусон еще раз перемотал и приблизил изображение:
— Теперь видишь?
Когда почтальон совал в карман носовой платок, оттуда что-то выпало.
— Ты думаешь, это… — с сомнением протянул Бартон.
— Да точно! Это сережка!
Еще пятнадцать минут офицер из группы наблюдения по просьбе инспектора то замедлял, то останавливал изображение, увеличивал, фокусировал… Сомнений не было: это почтальон подбросил сережку.
Глаза Бартона загорелись от нетерпеливого предвкушения.
— Когда мы с ним познакомимся?
Лоусон вытащил кассету и положил ее в футляр:
— Да прямо сейчас.
Кит Дент был все еще в форме. Когда Лоусон и Бартон вошли в кабинет для допросов, он оттянул воротник рубашки и судорожно затянулся сигаретой. Лоусон включил магнитофон и надиктовал все необходимые формальности.
— Итак, вы в курсе, что в любое время имеете право потребовать присутствия вашего адвоката, — повторил он.
Почтальон пожал плечами, но его попытка изобразить беспечность вышла неубедительной.
— Это преступники нуждаются в адвокатах, — сказал он. Его маленькие темные глазки перебегали с одного предмета на другой, лишь на секунду задерживаясь на чем-то в скудно меблированной комнате.
— От кого вы получили сережку? — спросил Лоусон.
— Какую сережку?
В ответ инспектор положил на стол распечатку кадра с видеопленки. Сережка только что выпала у почтальона из платка, бриллиант и рубины сверкнули на свету.
Дент осторожно протянул руку, отдернул и даже со скрежетом отодвинулся вместе со стулом от стола, желая оказаться подальше от компрометирующего изображения.
— Я показываю мистеру Денту фотографию, улику номер ноль один — А один — тридцать восемь семьдесят два, — произнес Лоусон в микрофон. — А теперь потрудитесь объяснить, каким образом вы завладели сережкой адвоката Паскаль?
— Мне дал ее один тип.
— Тип… Что за тип? — поинтересовался Бартон.
В ответ Дент только поднял плечи.
— Где? — потребовал ответа Лоусон.
— На Эппл-ярдс-лейн. Он остановил меня на обычном маршруте.
— Как он выглядел?
— Как обычно.
— Рост? Возраст? Цвет глаз? Ну же, мистер Дент, напрягитесь.
Дент неловко поерзал на стуле:
— Не знаю. Среднего роста, может, метр семьдесят пять. Откуда, черт возьми, мне знать, сколько ему было лет? Не старый, но и не молодой уже.
Он замолчал, и Лоусону пришлось подстегнуть его память:
— Глаза какие?
— Вроде голубые… Не темные, уж точно. И прежде, чем вы спросите… На нем была шапка, так что я не знаю, какого цвета у него волосы.
— Опишите шапку.
Дент вздохнул с видом человека, честно выполнившего свой долг, а к нему еще с глупыми вопросами лезут, и ответил:
— Черная. Шерстяная. Из тех, что сейчас носит молодежь.
— По-моему, вы сказали, что он немолодой.
— Ну да. Это я просто к примеру…
— Телосложение?
— Трудно сказать.
Лоусон издал нетерпеливый возглас.
— На нем было что-то вроде анорака! Такая объемная куртка! — возмутился Дент. — Откуда мне знать!
Лоусон сделал глубокий вдох и попытался успокоиться:
— Какого цвета?
— Что, куртка? — Он заметил раздражение Лоусона и поспешно добавил: — Ладно-ладно! Синяя. Светло-синяя, с такой красной штуковиной посередине.
— «Красной штуковиной»? Он что, неаккуратно позавтракал?
— Нет! — воскликнул Дент. — Вшитая такая по краям полоска.
— Кант, — догадался Лоусон. — Слава богу, хоть что-то выяснили. Вы не заметили, может, кольцо или какие-то украшения, татуировки?
Дент покачал головой:
— Я смотрел только на семьдесят пять фунтов в его руке.
— Семьдесят пять фунтов? — переспросил Бартон. — Думаете, ваша услуга того стоила?
— Слушайте, — сказал Дент. — Он сказал, что стырил эту сережку, но его совесть замучила, теперь желает вернуть ее, а светиться возле дома ему не хочется.
— Держу пари, сильно не хочется, — пробормотал Бартон.
— И вы помогли ему, — сказал Лоусон.
— Верно.
— За семьдесят пять фунтов.
Дент пожал плечами и начал ковырять ногти. Они были обкусаны до мяса, и, похоже, его так и подмывало вгрызться в них и теперь.
63 
