187 
Вскоре тетрадный лист оказался изрисован крестиками и стрелками. Спартак скрупулезно разъяснил каждому его задачу, часто и совершенно сознательно повторяя одно и то же – все-таки сейчас рядом с ним были люди в большинстве невоенные.
– ...Диспозиция диспозицией, а боевой дух – это, пожалуй, поважнее будет, – закончил Спартак инструктаж. – Втолкуйте каждому из своих парней, что наше положение не просто не пропащее, а еще вполне сносное. У нас есть оружие, у нас есть боеприпасы. И не по одному патрону на ствол, как зачастую бывало в начале войны с фрицем, а вполне приличный запас, который, даст бог, еще и пополним. У нас есть еда, вода. Мы встречаем врага не в чистом поле – у нас стены, за которыми можно укрыться и согреться. Если уж на то пошло...
В избу влетел один из блатных.
– Шухер, бродяги! Там на дороге... Фу-у... – он замолчал, пытаясь отдышаться.
– Что там? – шагнул к нему Марсель.
– Там Ухо с легавыми, – сказал вбежавший...
Энкавэдэшники подогнали грузовик к выходу дороги из леса на открытое пространство, разделявшее лес и деревню. Задом подогнали. В кузове с пола поднялся человек, предъявил себя в полный рост и тут же вновь рухнул на доски, чтобы не сняли очередью или метким одиночным выстрелом. У этого человека были серьезные основания опасаться за свою жизнь. На такую сволочь, как Ухо, никто из товарищей Спартака, да и сам Спартак, пули бы не пожалел. Потом над задним бортом показалась башка. Ухо приложил ко рту жестяной рупор.
– Братья! Братья-повстанцы! Люди! Нам дают амнуху!
Спартаку и находившимся с ним людям – они засели внутри самого крайнего деревенского дома, распахнув окна, – прекрасно было слышно, что выкрикивает парламентер. Хотя, конечно, благородное слово «парламентер» к такой гниде никак не годилось.
– Братва! Смертная казнь отменена! Уже давно отменена, а вертухаи от нас скрывали! Расстрелов не будет! Слышите! Кто сам выйдет и сдастся, дела тех будут пересмотрены! Сукой буду!
– Почему будешь, ты и есть сука, – сквозь зубы процедил рядом со Спартаком Марсель.
– Будут разбираться в причинах бунта! Почему, из-за чего... – надрывался Ухо. – Накажут Хозяина и кумовьев! Вышла бумага, что мы невиновны! Что нас довели! Вертухаев будут карать за превышение, а нам срока накидывать не будут! Это приказал сам товарищ Сталин! Он сказал, что виноваты не мы, а начальники! Начальников под суд, а нам амнуху! Слышите, да? Сам товарищ Сталин!
Ухо поорал еще немного про товарища Сталина и выдохся. Однако на этом речи не закончились. В кузове, оказывается, прятался еще один человек, теперь и его голова показалась над бортом, и к нему перешел рупор.
– К вам обращается майор Коломеец, командир отряда НКВД. Мне поручено довести до вашего сведения, что руководство партии и страны приняло решение не применять к вам никаких репрессий. Также принято решение, в случае добровольной сдачи и выдачи зачинщиков, пересмотреть ваши дела. Товарищ Сталин лично станет заниматься вашими делами...
– Кто бы спорил! – хмыкнул Марсель. – Ясно, пересмотрят...
– Неужели он заливает? – каким-то сломанным голосом произнес кто-то из блатных. – Не может же он врать про товарища Сталина?
– Ты чего несешь, падаль! – Марсель подскочил к блатному, схватил за грудки. – Мусорам поверил! Суке Уху поверил!
– Выходит, истинные суки у тебя под носом были, – вдруг раздался голос Горького.
– Ты прав, – Марсель повернулся к нему, отпустив блатного. – Ой как ты прав! Я вот чего скажу... Без толковища мочить вора неположено, конечно. Но какое толковище меня не поддержало бы? А, будь оно все проклято, иду на риск! – Марсель вдруг принялся стаскивать с себя бушлат. – Все равно не жить. Но ежели, помирая, я буду знать, что эта падла еще жива, мне будет очень грустно. Кто выскочит, пусть передаст, что я умер вором.
– Ты чего задумал? – резко повернулся к нему Спартак.
– Пойду к ним. Вроде как сдаюсь. Уж пику в ребра Уху всадить успею...
– Не дури! – Спартак рванул Марселя на себя, завалил на пол.
– Не удержишь! – заорал, отбиваясь, Марсель.
– Подождите! Я пойду, – над возящимися на полу Спартаком и Марселем навис Поп. – Послушайте меня.
– Куда ты собрался? – неприязненно спросил его Марсель, садясь на полу.
– Тебя близко не подпустят ни к Уху, ни к этому майору. Выскочат солдаты, положат под дулами на снег, заставят карманы вывернуть. И главное: что даст нам убийство Уха?
187 
