45 
Разумеется, едва над головой показались стальные птицы, танкисты попрятались внутрь, и пули застучали по броне, не причиняя никакого вреда. Но Спартак и не надеялся на глупость или на граничащую с умопомешательством храбрость гитлеровских солдат. Он ни на что не надеялся, он просто вымещал злобу. Ну разве что втайне желал, чтобы кто-то из фрицев обделался от страха. А это вполне может статься – вряд ли уж все гитлеровцы так подкованы, что с ходу могут отличить истребитель от бомбардировщика. А раз бомбардировщик, то и бомбу себе на голову можно получить.
Спартак увидел, что три самолета его звена также пикируют следом за ним и садят из пулеметов по танковой колонне...
Отведя душу, Спартак повел звено назад. Но все же паршиво было на душе. Слетали, в общем-то, впустую, потеряли своих, оставили без прикрытия смежников. Бестолково как-то. Может, и немец прет по стране бешеными темпами все от той же нашей бестолковости...
Стрелка бензиномера неумолимо, как вечернее солнце, закатывалась к нулю. Вынужденной не избежать, это Спартак понял аккурат над все той же Уторгошью, где они в начале полета подхватили бомбардировщиков. Следовало искать подходящую площадку. Хорошо, что сейчас лето и оно довольно сухое. Есть надежда разыскать более-менее ровную и твердую пустошь.
Железная дорога, леса, карьер, довольно широкая грунтовка, на которую еще можно сесть на чем-нибудь вроде «У-2», но истребитель на них не посадишь, опять лес, поляна, перелесок, лужок, но совсем крохотный. Ага, а вот это, кажется, то, что нужно. Большой, если не сказать огромный, колхозный луг, на котором пасутся коровы. Внушительное стадо, следует отметить. Словно войны рядом нет... Сараи какие-то, постройки, дорожки песчаные.
Спартак сделал круг над выпасом. Размерами подходит лучше некуда, касаемо всего остального трудно сказать, но вроде бы место ровное, явных бугров и ям не видно. Нечего привередничать, все равно лучше ничего не найдешь.
Спартак взялся за рукоять тросовой лебедки и выпустил шасси. Садиться на «брюхо» он не собирался. К чертям инструкцию, площадка хорошая, еще не хватало закончить бесславный полет, угробив машину.
Выбрав место, где коров поменьше – чтобы скотине было легче убегать от страшной великанской птицы, – Спартак пошел на посадку.
Шасси привычно соприкоснулось с землей. Именно что «привычно»! Словно сел на родной аэродром. Машина катилась по земле легко. Какое тут «брюхо»...
Да что ж они не отваливают в стороны! Несколько коров как стояли на пути, так и продолжали стоять, пялясь на самолет.
– Расходитесь! Бежать, тупая скотина! Безмозглые твари!
Пугнуть их из пулемета Спартак уже не успевал. Единственное, что он мог еще сделать – это повернуть влево и врезаться не в группу, а в отдельно стоящих и тоже не желающих сдвигаться с места ни на йоту двух пятнистых рогатых дур.
Спартак невольно зажмурился.
Возможно все. Даже то, что самолет развалится на части.
«Лейтенат Котляревский угробил боевую машину, столкнувшись с коровами». Это пятно с биографии вовек будет не смыть...
Удар! Значительно легче, нежели ожидал Спартак. Он на мгновение зажмурился. Еще удар! Приоткрыл глаза. Коровы какими-то пятнистыми ошметками разлетались в разные стороны. И только спустя бесконечно длинную секунду Спартак сообразил, что есть в происходящем некоторая несообразность. Ни крови на «фонаре», ни внутренностей, размазанных по фюзеляжу... да и звук совсем не такой, какой должна производить эдакая туша при соприкосновении с металлической птицей, да и сила удара слабее...
Он остановил машину, откинул «фонарь» и выглянул наружу. Все понял и не удержался от нервного хохота. Вот ведь гады, и кто это удумал?
Все до единой коровы оказались фанерными, елки – пересаженными, дорожки – фальшивыми.
Глава девятая
Пастушка и пилот
Спартак отодвинул «фонарь», выбрался на крыло, спрыгнул на землю – под ногой хрустнули остатки (или все же следует говорить – «останки»?) троянской коровы.
– Выдумщики, мать вашу...
Он отошел подальше от машины и замахал руками, показывая ребятам, что можно садиться совершенно спокойно. Да они и без его жестикуляции, думается, уже сообразили, что к чему.
Спартак нагнулся, поднял кусок крашеной фанеры – ему попался обломок фальшивой башки с кривым рогом. Может, взять с собой, показать на аэродроме, приложить, так сказать, к рассказу? Но пока откинул обломок в сторону. Огляделся.
45 
