86 
– Молчать. Смирно!
Это было произнесено так веско, внушительно, что Беата, уже разинувшая было рот для очередного залпа проклятий, моментально притихла, выпрямилась, придерживая простыню с явным смущением. Спартак тоже едва не вскочил с тяжеленного кресла, выпрямился. В глубине души Боруту он недолюбливал – чванный тип, надменный, шляхтич с кости и крови, как это здесь именуется – но, надо отдать ему должное, командир божьей милостью, а это не каждому дано...
– Панна Русалка, – произнес ротмистр бесстрастно, с непроницаемым лицом, – насколько я могу припомнить – а я не жалуюсь на скверную память, – вам в свое время приходилось участвовать в подобных проверках. Причем как раз в качестве проверяющей стороны. И не один раз. Я прав?
– Но...
– Да или нет?
– Три раза, – сказала Беата с унылой строптивостью.
Ротмистр усмехнулся:
– Мне отчего-то представляется, что подвергшиеся проверке люди испытывали примерно те же чувства, что и вы сейчас... Я прав?
– Но – я-то...
– Прав я или ошибаюсь?
– Правы, – уставясь в пол, сказала Беата.
– Вот видите. Не мне вам объяснять, что есть такое понятие, как суровая неизбежность... Была проверка, и вы ее выдержали. Позвольте на этом считать инцидент исчерпанным и более к нему не возвращаться, не говоря уж о бурных проявлениях эмоций, – он мельком глянул на Спартака, все еще не разжавшего кулаки. – Друзья, быть может, вы перейдете в спальню и приведете себя в надлежащий вид? Ваши внеслужебные отношения меня не интересуют, все мы люди взрослые и самостоятельные, но нам еще многое предстоит обсудить, а вид у вас для серьезного совещания абсолютно неподходящий...
Они вернулись в спальню – там уже не было мнимых гестаповцев, «парабеллум» Спартака и «маузер» Беаты предупредительно выложены на ночной столик, – принялись одеваться, не глядя друг на друга, а когда все же встречались взглядом, фыркали сочувственно, с полным пониманием.
Когда они вернулись, «Крашке» сидел за столом рядом с ротмистром, и перед ним была развернута какая-то карта – ее значительную часть, как Спартак подметил с порога, занимал лес, и не менее обширную – болота.
– Познакомьтесь, – сказал Борута, поклонившись в сторону напарника. – Поручик Щупак. Из контрразведки.
Спартак дернул головой, буркнув что-то невразумительное, а Беата и на подобный скупой знак вежливости не расщедрилась, склонив голову на пару миллиметров, не более. В голову Спартаку тут же пришло, что псевдо как нельзя более соответствует личности данного субъекта: «Щупак» по-польски означает «щука». В яблочко кто-то угодил: никто сам себе не выдумывает кличек, их окружающие присваивают...
– Что за фокус с патронами? – мрачно поинтересовался Спартак.
– Вареные, – кратко пояснил Щука.
– А-а...
– Господа, – сказал Борута, – прошу внимания. Соизвольте ознакомиться с картой. Вам, Янкес, эти места незнакомы, вы там ни разу не бывали, а вот панна Русалка должна хорошо ориентироваться...
Беата присмотрелась, нахмурила брови, потом уверенно сказала:
– Кшивоньские леса. Дорога на Стахуры, вот здесь – лесничество. Собственно говоря, от него осталась только сторожка, все остальное сгорело еще в сорок втором... Болота... Доводилось бывать.
– Прекрасно, – сказал Борута. – Так вот... Если поразмыслить, вам следует не обижаться за только что случившееся, а гордиться. Потому что столь строгая проверка понадобилась по важной причине: работать вам предстоит на новом, доселе тщательно засекреченном направлении. О котором понятия не имел не то что Янкес, но и ты, Беата... Немецкие боевые ракеты.
Беата удивленно распахнула глаза:
– Погоди, погоди... Секреты секретами, но... Смутные слухи, что мы за ними охотимся, знаешь ли, доходили. Особенно после того, как немцы испытывали ракеты на наших деревнях. По Сарнакам выпустили не менее сотни. А мы, значит, охотимся... Логично. Меня иногда так и подмывало спросить, почему мы этого не делаем? Серьезное оружие все-таки...
– Как видишь, именно это мы и делаем.
– Ракеты... – протянул Спартак. – Я их видел. При мне запускали...
Он спохватился и прикусил язык – как-никак это были советские военные тайны, которыми с гостеприимными хозяевами никак не следовало делиться, даже после всего, что они для него сделали.
– Вы имеете в виду эти малютки, которые запускаете с грузовиков? – небрежно сказал Борута. – Нет, эти гораздо серьезнее и ваших, как их там... Манюш, Катюш... и аналогичных немецких шестиствольных установок. Гораздо серьезнее. Раньше немцы их собирали на острове Пеенемюнде. Но мы нашли возможность заслать туда людей и переправили все материалы в Лондон. Союзники разнесли Пеенемюнде в пух и прах. Тогда немцы применили другую тактику: несколько маленьких засекреченных полигонов в разных местах, в том числе и в Польше, – он повернулся к Спартаку: – Между прочим, одну из таких площадок вы и бомбили, когда ваш самолет сбили... Вы что, не знали? – прищурился он насмешливо.
86 
