Особенно,... 
169 
Небо позади нас начало светлеть, сумерки поредели, но только слегка. Облака, набежавшие ночью, не рассеялись, с болота приплыл туман и завис клочьями над всей территорией храма.
Тут до меня кое-что дошло. Я даже дернулась.
— Каролан говорил, фоморианцы не любят передвигаться при дневном свете. Они решили напасть именно сегодня из-за проклятой погоды.
Виктория мрачно кивнула.
Горы на севере то показывались, то снова скрывались из виду. Я поднесла трубу к глазу и крутанула колесико посередине, наведя фокус на ближайшую гору. Тварей не было видно. Пока.
Я повернулась и осмотрела густой лес. В тени облаков он казался сонным и безобидным. Я перевела трубу дальше и сквозь туман разглядела зеленые клочки. Там, должно быть, начиналось болото Уфасах.
Не успела я завершить круг, как Виктория завопила:
— Там!
Я оторвала телескоп от глаза и увидела, что подруга указывает на темное пятно, разливавшееся вдоль западного горизонта. Я снова приставила трубу к глазу и удивилась внезапной дрожи в руках.
— Держи, — передала я эту штуку Виктории. — Взгляни вместо меня, а то руки не слушаются.
Охотница взяла трубу, спокойно приставила ее к глазу и навела фокус, как это делала я.
— Это тылы наших лучников, — сказала она.
Я вспомнила, что видела целый отряд кентавров с луками грозного вида, надетыми на спины, и колчанами с длинными острыми стрелами.
— Они хорошо стреляют? — спросила я.
— Это лучшие стрелки в Партолоне, если не считать людей Воулффа.
— Жаль, что их здесь нет.
— Мне тоже жаль. — Она продолжала вести наблюдение. — Должно быть, воины пока не столкнулись с фоморианцами. Я вижу, что лучники продолжают стрелять, направляя стрелы высоко в небо. — Кентаврийка изменила фокус— Ну вот, теперь видна линия наших воинов. Они ждут, пока лучники завершат обстрел.
Начало моросить. Я напряженно вглядывалась на запад, разглядела вдалеке лучников и облака стрел, взмывавшие вверх через равные интервалы. Они несли с собою смерть. Еще я увидела какие-то отблески перед лучниками.
— Что там сверкает?
— Наши кентавры вынули из ножен мечи, — объяснила Виктория.
У меня по спине побежал холодок.
— Они приближаются. — Голос ее звучал бесстрастно и громко, чтобы остальные охотницы слышали каждое слово.
Я ощутила отстраненность, словно мы смотрели какую-то дурацкую телевизионную программу. Мне трудно было поверить, что там, в ряду воинов с блестящими мечами, находится и мой муж.
— Что сейчас происходит?
Она отняла трубу от глаза и передала ее мне.
— Битва началась.
Я протерла линзу, оперлась локтями о балюстраду, чтобы руки не дрожали, только потом поднесла телескоп к глазу и навела фокус на далекую картинку.
Сквозь утренний мрак я разглядела линию кентавров, которая выдвинулась вперед, после того как лучники закончили стрелять, распределились по двум флангам и выхватили свои мечи. Я пыталась разглядеть бойцов получше, но они были слишком далеко. Ни одного фоморианца я не увидела, только сплошную линию кентавров, которая то продвигалась вперед на отдельных участках, то отходила назад.
— Ни черта не понимаю. Что там творится? — Я отняла стекляшку от глаза и снова передала трубу Виктории.
— Так может продолжаться несколько часов, — ласково улыбнулась она. — Первая битва, которую наблюдаешь, всегда самая ужасная.
— Значит, нам остается стоять здесь и смотреть? — возмутилась я.
— Да, больше ничего.
Вот и все, что мы делали. Утро перешло в полдень, пятеро юных учениц принесли нам поесть — черствый хлеб, мясо и сыр, а также несколько бурдюков со сладким вином.
— Передайте Талии, что никаких перемен пока нет, — сказала я одной из девушек.
— Она уже знает, леди Рианнон, — ответила красавица, уходя с крыши.
— Талия многое видит, — заметила Вик.
— Это точно.
Мы принялись подкрепляться, по очереди глядя в телескоп. Когда я умяла свой бутерброд, Кэтлин, охотница, устроившаяся справа от меня, передала мне трубу, так как настал мой черед. Я сделала несколько глотков сладкого вина, чтобы прочистить горло, подняла трубу к глазу и навела фокус на поле битвы.
Меня чуть не вывернуло.
— Вик! — Охотница быстро подошла ко мне, и я передала ей телескоп. — Там началось движение.
Она поднесла к глазу телескоп, внимательно вгляделась, тихо охнула и замерла.
169 
