87 
– Федя…
– Я сказал – уходим!
Он вырвал из рук девушки коврижку и бросил ее на поднос. Фиалка было начала сопротивляться, но тут Гараня зажал ей рот ладонью и прошипел на ухо:
– Тихо! Слушай…
Кто-то тяжелый и грузный шел через джунгли в их сторону. Шел уверенно, не таясь, хозяйской поступью и не выбирая дороги. Гаране показалось, что из зарослей потянуло мертвящим холодом. Он невольно поежился и ослабил хватку.
– Бежим! – пискнула Фиалка. – Пусти, задавишь…
– Поздно бежать, – в отчаянии сказал Гараня. – На этом плато мы будем видны как на ладони.
Решение пришло в виде озарения. Не говоря ни слова, Гараня схватил Фиалку за руку и потащил ее за собой.
– Куда?.. – на бегу спросила девушка.
– Туда, – указал Гараня на скалы, подковой окружавшие капище с идолом. – Если успеем…
Они успели. Как им удалось забраться на почти отвесную скалу, ни Гараня, ни Фиалка так и не поняли. Их будто толкала вверх невидимая сила.
Едва они спрятались за выступом, зеленый занавес раздвинулся, и к идолу подошло то самое существо, которое встретилось Гаране при восхождении на гору. Оно было очень похоже на резного деревянного истукана, потемневшего и растрескавшегося от времени.
Обезьяночеловек нагнулся, взял соты с медом и начал жадно есть, выплевывая воск.
Неожиданно он насторожился и шумно втянул в себя воздух. Злобная гримаса исказила его уродливую физиономию, глаза налились кровью, а движения стали быстрыми, бесшумными и ловкими.
Став на четвереньки, обезьяночеловек начал ходить вокруг идола кругами, обнюхивая камни и все больше и больше удаляясь от центра.
Гараня и Фиалка были ни живы ни мертвы. Ужас сковал их тяжелой цепью, придавив к камням стопудовым грузом. Они поняли, что обезьяночеловек почуял их запах и теперь, как ищейка, идет по следу.
Обнявшись и тесно прижавшись друг к другу, Гараня и Фиалка безмолвно ждали страшного конца.
Отступление 2
Колян не без интереса наблюдал за играми девушек, которые загорали на лужайке возле искусственного водопада. Они где-то добыли электромеханический фаллоимитатор и выделывали с ним разные штуки, изображая и звуками и телодвижениями бурную страсть; при этом девушки покатывались со смеху.
«Ну, шаболды… – бубнил про себя Колян. – Нашли себе забаву. Вот и заведи такую оторву жену… Не-ет, никаких делов. На хрен мне такие мансы. Лучше иметь дело с Дунькой Кулаковой. И бесплатно, и никогда не изменит, и главное – никакую заразу не подхватишь…»
Он стоял в тени увитой плющом беседки с колоннами, скрытый от взглядов девушек густой листвой.
В этот утренний час Колян, который обычно вставал рано, чувствовал себя неприкаянным. Босс еще почивал, и Коляну не оставалось ничего другого, как бесцельно шататься по многочисленным, большей частью пустым помещениям виллы и по ее окрестностям – лишь бы убить время.
Неожиданно ожило мобильное переговорное устройство, которое Колян всегда носил с собой.
– Первый, Первый, я Четвертый! Как слышно, прием?
– Не ори так, фуцан…[5] – поморщился Колян. – Тебя слышно даже на Марсе. Что случилось?
– Вертолет с юго-востока.
– Ну и?..
– Просит дать добро на посадку.
– И какие проблемы?
Четвертый замялся.
– Хотел сказать… ну, типа доложить… – наконец ответил Четвертый едва не шепотом.
– Бля! – выругался Колян. – Вы что, без меня и шагу не можете ступить?! Тебе зачем доверили твой пост? Верно – чтобы в нужный момент ты мог меня подменить. Пароль назвали?
– Да…
– Так какого хрена мозги мне компостируешь?! Первый раз, что ли, вертолет принимаем? Ладно, ждите меня, я подойду. А ты пока поднимай парней, и пусть смотрят в оба. Ежели что, бить на поражение. Понял, дубина?
– Так точно!
– С кем приходится работать! – бурчал Колян, наблюдая за посадкой вертолета. – Где только таких конченых придурков босс навербовал…
Из вертолета на аккуратно подстриженный газон вылез мужчина под стать Коляну – такой же мощный, высокий, с быстрыми уверенными движениями хорошо тренированного спортсмена. Он был симпатичен, но его портил шрам через всю левую щеку.
Похоже, рану зашивали неумело и непрофессионально, притом в полевых условиях, а потому шрам получился с рваными краями и натягивал кожу к виску, отчего казалось, что здоровяк постоянно улыбается. Но от этой, с позволения сказать, улыбки у многих мурашки бегали по коже.
87 
