Последние отзывы

  137  

Это даже расизмом нельзя назвать – тут что-то другое. Нелишне напомнить, что Маркс, этнический еврей, антисемитом был лютым – поскольку в тогдашних евреях не усматривал ни капли «революционности» и для своих глобальных планов считал непригодными. К слову, именно из-за этого тезиса Бакунин и выступил открыто против Маркса с Энгельсом, и произошел окончательный разрыв…

Но вернемся к Америке. В свое время Маркс с Энгельсом (хотя здравомыслящему человеку это и покажется диким) горячо одобряли нападение США на Мексику и захват половины мексиканской территории. Энгельс: «И что за беда, если богатая Калифорния вырвана из рук ленивых мексиканцев, которые ничего не сумели с ней сделать? И что плохого, если энергичные янки быстрой разработкой тамошних золотых россыпей умножат средства обращения, в короткое время сконцентрируют в наиболее подходящих местах тихоокеанского побережья густое население, создадут большие города? Конечно, „независимость“ некоторого числа калифорнийских и техасских испанцев может при этом пострадать, „справедливость“ и другие моральные принципы, может быть, кое-где будут нарушены, но какое значение имеет это по сравнению с такими всемирно-историческими фактами?»

И далее: «Конечно, при этом дело не обходится без того, чтобы не растоптали несколько нежных национальных цветков. Но без насилия и неумолимой беспощадности ничто в истории не делается…»

Точно так же Маркс объявил «исторически прогрессивными и полезными для этого времени завоеваниями» не только захват американцами половины Мексики, но и завоевание Британией Индии. Дело тут, как легко догадаться, не в кровожадности или английском золоте, коего в судьбе Маркса не прослеживается, а в железобетонных Марксовых теоретических построениях.

Мексика и Индия – страны отсталые. Пролетариата там – кот наплакал. Зато при англичанах в Индии и американцах в Мексике там разовьется промышленность, а с нею и пролетариат, который, по Марксу, являясь могильщиком капитализма, однажды и свершит социальную революцию… В логике отказать нельзя. Пресловутый «прогресс» ведет к несказанному размножению пролетариата, а уж тот, вещал Маркс, грозно тряся бородой, однажды всем покажет…

Так что нет ничего удивительного в том, что с началом Гражданской войны Маркс оказался горячим сторонником Севера. Все происходящее в его схемы укладывалось как нельзя лучше: завоевав «отсталый и реакционный» Юг, американцы там рано или поздно создадут развитую промышленность, а с ней и многочисленный пролетариат, каковой… см. выше.

В конце ноября 1864 г. в Белый дом Аврааму Линкольну ушло письмо Маркса, которое, думается мне, стоит привести целиком:

«Милостивый государь!

Мы шлем поздравления американскому народу в связи с Вашим переизбранием огромным большинством.

Если умеренным лозунгом Вашего первого избрания было сопротивление могуществу рабовладельцев, то победный боевой клич Вашего вторичного избрания гласит: смерть рабству!

С самого начала титанической схватки в Америке рабочие Европы инстинктивно чувствовали, что судьбы их класса связаны со звездным флагом. Разве борьба за территории, которая положила начало этой суровой эпопее, не должна была решить, будет ли девственная почва необозримых пространств предоставлена труду переселенца или опозорена поступью надсмотрщика за рабами?

Когда олигархия 300 000 рабовладельцев (как мы видим, численность «олигархов» Маркс с великолепной небрежностью преувеличил в сотни раз. – А. Б.) дерзнула впервые в мировой истории написать слово «рабство» на знамени вооруженного мятежа, когда в тех самых местах, где была провозглашена первая декларации прав человека и был дан первый толчок европейской революции XVIII века, когда в тех самых местах контрреволюция с неизменной последовательностью похвалялась тем, что упразднила «идеи, господствовавшие в те времена, когда создавалась первая конституция», заявляя, что «рабство – благодетельный институт, единственное, в сущности, решение великой проблемы отношения капитала к труду», и цинично провозглашала собственность на человека «краеугольным камнем нового здания», – тогда рабочий класс Европы понял сразу – еще раньше, чем фанатичное заступничество высших классов за дело джентри^[4] – конфедератов послужило для него зловещим предостережением, – что мятеж рабовладельцев прозвучит набатом для всеобщего крестового похода собственности против труда и что судьбы трудящихся, их надежды на будущее и даже их прошлые завоевания поставлены на карту в этой грандиозной войне по ту сторону Атлантического океана. Поэтому рабочий класс повсюду терпеливо переносил лишения, в которые вверг его хлопковый кризис, горячо выступал против интервенции в пользу рабовладения, которой настойчиво добивались власть имущие, – и в большинстве стран Европы внес свою дань крови за правое дело.

  137