Особенно,... 
65 
Лицо Брайта сделалось жестким. Как Ротгару удалось все разнюхать?!
— Это мое личное дело, — заметил он.
— В семейных делах нет ничего личного, — сказал Ротгар. — Не понимаю, для чего тебе нужно так рисковать?
— Возможно, из-за хорошей прибыли, — беззаботно ответил Брайт.
— Ты что, стал ставить свои интересы выше семейных? Брайт почувствовал себя неловко, хотя ему очень хотелось нагрубить брату.
— Я стараюсь не трогать доли остальных членов семьи, но на твоем месте я бы увеличил заем Бриджуотеру. Он был бы только рад.
— Еще бы ему не радоваться, — заметил Ротгар и резко сменил тему разговора:
— Как идут дела на ткацких предприятиях в Манчестере? Им удалось обеспечить нужные поставки из Индии и Америки?
Так, неожиданно для себя, Брайт оказался втянутым в разговор о финансовых делах дома Маллоренов не только в Англии, но и во всем мире, к чему он был совсем не готов, не потому, что не знал их, а потому, что сейчас не мог сосредоточиться. В голове его витали совсем другие мысли:
Разумно ли было просить Мирабель доставить Порцию домой? Не привлекла ли девушка чьего-нибудь внимания, когда уезжала из этого злачного места? Что сказал и как поступил ее брат, когда она вернулась домой? Что она рассказала ему?..
— Брайт, а как обстоят дела с нашей собственностью в Нортумберленде? Ты интересуешься тамошними работами?
Брайт, занятый своими мыслями, несколько помедлил.
— Не очень. Этим занимается Бренд. Сейчас он ведет там дренажные работы. Геологические изыскания очень обнадеживают. Возможно, там есть запасы угля, а это прямые инвестиции.
Ротгар перешел к зарубежным делам, и Брайту пришлось взять себя в руки, чтобы сосредоточиться. Он мог бы сослаться на усталость, но ночная сова, Ротгар, нашел бы это странным. У брата была необыкновенная способность работать по многу часов в сутки.
Часы пробили три, когда маркиз закрыл последнюю бухгалтерскую книгу.
— А как твои личные дела? — спросил он.
— Что? — переспросил, вздрогнув, Брайт, которому стало казаться, будто брат прочитал его мысли о Порции.
— Совсем недавно ты вынашивал план покупки Кенделфорд-Парк.
— Ах, это. Он меня больше не интересует.
— Я хорошо помню, что тогда ты был настроен решительно.
— Хватит терзать меня. Бей. Ты прекрасно знаешь, — что это поместье предназначалось для Нериссы. Маркиз внимательно наблюдал за братом.
— Значит, оно тебя больше не интересует?
— Нет, если дело касается Нериссы, — ответил Брайт, ясно представив себе хозяйкой поместья Порцию.
Брайт привык считать поместье Кенделфорд домом, где будет жить Нерисса. Старинное имение, окруженное садом с вековыми деревьями, было в его мечтах самым подходящим местом для красавицы Нериссы. Он представлял, как она будет гулять в тени деревьев, окруженная со временем такими же красивыми детьми.
Сейчас, думая о поместье, он представлял там только Порцию. Он ясно видел, как она бегает по лужайкам, и ее огненные волосы развеваются по ветру, а за ней бежит смеющийся малыш с плутоватым лицом и такими же, как у матери, волосами.
— Мне говорили о некоей миссис Финдлейсон, — сказал Ротгар, заставив брата вздрогнуть от неожиданности. Уж кто-кто, а Дженни Финдлейсон не была предметом его размышлений.
— Тебе не стоит слушать сплетни. Бей.
— Просто при мне упоминали о ней. Если это не она, то настанет день, когда появится другая дама, для которой ты захочешь купить поместье.
И хотя они никогда не говорили на подобные темы, Брайт знал, что из-за душевной болезни покойной матери Ротгар не может продолжить свой род и в этом смысле рассчитывает на брата.
— Вероятно, ты что-то уже разузнал, — холодно заметил Брайт, — но сейчас все мои деньги вложены в проект Бриджуотера, и я сомневаюсь, чтобы хозяева имения ждали, когда они у меня появятся.
— Мы можем купить его для нашей семьи, а затем оно перейдет к тебе. Это место очень красивое и удобно расположенное.
— Возможно, — холодно ответил Брайт, которому не хотелось принимать поместье из рук брата. За свои труды он получал от семьи хорошее вознаграждение и не хотел для себя никакой благотворительности.
Брайт чувствовал, что разговор с братом, напоминавший допрос, может продлиться до утра, и, устав, он волей или неволей скажет брату больше, чем ему бы хотелось, поэтому он быстро встал и довольно грубо сказав: «Не суй нос не в свои дела, Бей», вышел из комнаты, оставив там Зенона.
65 
