13 
– А вторая кто?
– Так, журналисточка, – небрежно сказал Джинн. – Откуда-то из Вологды. Правда, к ней уже твой дружок наводит мосты, видишь, как воркуют? Займись Мартой, в самом деле, тебе определенно нужно развеяться. Чтобы не лезла в голову всякая чепуха. Благо ты и не правоверный, тебе не нужно над запретами задумываться, вон сколько хорошего спиртного на столе… Пойдем, посидим мирно, расскажешь нашему голландскому гостю что-нибудь увлекательное. – Он понизил голос. – Что плохого, если независимый западный журналист напишет о нас всех что-нибудь хорошее? Прости меня за цинизм, Толя, но и тебе на всякий случай не помешает, чтобы лежала где-то в Европе солидная газета, где ты выведен вовсе даже и не питерским…
э-э, Утюгом, а славным борцом за свободу. В некоторых случаях помогает, а?
– Это смотря какой прокурор попадется, – проворчал Костя, следом за Джинном возвращаясь к столу.
Джинн оглянулся, широко ухмыльнулся:
– Ужасно ты приземленный человек, Толя…
– Да вот такие мы, знаешь ли, – ворчал Костя, принимая от него налитый до краев бокал. – Практические…
– Может, помиритесь, друзья мои? – непринужденно предложил Джинн, глядя на них со Скляром.
– А я с ним и не ссорился, – недружелюбным тоном сказал Костя, глядя на «пана сотника» исподлобья. – Просто высказал, что на душе наболело. Говорю же, не люблю поганых странностей…
– Толя…
– Молчу, – сказал Костя, приглядывая среди застольного обилия подходящую закуску. – Готов даже его салом в шоколаде попотчевать, честное слово…
Глава третья
О практической пользе детективных романов
–Я вот все не могу понять – вы чеченец или кто? – жалобно протянула очаровательная Лиза, сидевшая с ногами в кресле, так, что юбка уже давно смотрелась чисто символической.
– А что, на чеченца не похож? – спросил Сергей лениво, встал и старательно наполнил опустевшие бокалы.
Вот это как раз походило на шпионские фильмы в транскрипции славного Голливуда: уютная комнатка в старинном особнячке, даже с камином, хотя и бездействовавшим последние полсотни лет, очаровательная юная дама, уже откровенно хмельная, вино в широких бокалах… По сравнению с теми немудреными декорациями, в которых он обычно работал последние пять лет, – сущий рай. Эдем, по-научному. Навязывал контакты там, в кабачке, из чистого мужского автоматизма, а вот поди ж ты, что-то сдвинулось, когда всей компанией вернулись в особняк, к себе в комнату пригласила, правда, будущее оставалось насквозь укутано туманом.
– Не похожи.
– А вы их много видели?
– Да насмотрелась, – сказала Лиза уверенно. – Я – репортер нового стиля, одинокая сорвиголова без престижной «крыши» в виде какого-нибудь там ОРТ. Кошка, которая гуляет сама по себе.
Вообще-то он ей верил – судя по нескольким репликам, по иным ответам, на которые ее Сергей искусно навел, она и в самом деле побывала в Чечне, бродя отнюдь не туристскими тропами. Есть нюансы, по которым человек понимающий легко определит, чтоґ за душой у его собеседника – книжные знания или собственный реальный опыт…
– Правильно угадали, Лиза, – сказал он беззаботно. – Конечно, не чеченец. Чудымбердынец.
– А это еще что за зверь?
– Это не зверь, а представитель очень маленького, но страшно гордого народа. Нас, чудымбердынцев, всего-то двести человек. Живем… ну, если не доехать километров полсотни до Дагестана и взять правее, то там в аккурат будем мы. На два лаптя правее солнышка.
– Издеваетесь?
– Ничуть. Целых два аула. Один – Чудым, а второй – Бердым. Я как раз из Бердыма. У нас – старшая ветвь, а в Чудыме – младшая, хотя они и притворяются, будто все с давних пор обстоит как раз наоборот… У нас даже своя письменность есть, происшедшая прямиком от древнегреческой.
– Не обманете, – убежденно сказала Лиза, медленно потягивая очень даже неплохое вино из Джинновых запасов. – Я знаю, конечно, что в Дагестане в каждом ауле сплошь и рядом – свой народ, со своим языком, но все равно… Совершенно славянская физиономия.
– Это плохо?
– Отнюдь. А то чудымбердынцев каких-то придумали…
Ну, не хочется мне, Лизочка, выступать перед вами насквозь прозаическим славянином, – сказал Сергей с ухмылкой. – Хочу быть гордым джигитом с непроизносимым названием. С кынжялом, четырьмя женами и кабардинским скакуном…
– А вы, правда, кто?
13 
