102 
— Что за глупости! — сказал барон. — Я на службе, а для гусарского офицера все эти красивости, про которые тут, пуская слюни, причитает господин кукольник, как-то и не привлекательны вовсе…
— Ну, а дальше? — простонал Руджиери. — Дальше-то что? Вы отвезете бумаги вашему начальству, получите медальку или чин, а то и ничего не получите, кроме благосклонного похлопыванья по плечу. И бумаги, насколько я ориентируюсь, навсегда лягут за семью печатями в какой-нибудь тайный архив…
— Где им самое место, по моему глубокому убеждению, — сказал Пушкин.
— Боже мой… Боже мой… А это у вас откуда? — Его взгляд был прикован к перстню на пальце Пушкина (в комнате было уже достаточно светло, собственно, давным-давно наступило утро).
— Нашел на дороге, — сказал Пушкин.
— Вы представляете…
— Кое-что представляю, хотя и далеко не все. Имел случай своими глазами убедиться, что это колечко весьма своеобразным способом действует на статуи, которым вдруг пришла блажь ожить и гоняться за честными людьми… — Он усмехнулся, видя исказившееся лицо кукольника. — Я понял… О перстне я знаю далеко не все… Ну что же, следовало предполагать. Вы знаете лучше — ведь, подозреваю, колечко это с вашим старинным родом как-то связано…
Молчание итальянца было красноречивее любых слов, как и выражение его лица.
— Не поделитесь ли секретами? — спросил Пушкин.
Руджиери вдруг выпрямился и горделиво сложил руки на груди:
— Можете меня бить, пытать, даже убить, но ничего не дождетесь. Вот вам мое последнее слово: либо бы бросаете свои глупости касаемо службы и долга и берете меня в долю, чтобы мы все вместе занялись серьезными делами, либо не добьетесь от меня более ни словечка…
— А ежели ухо дверью прищемить? — деловито спросил барон. — А то и не ухо, а еще чего-нибудь?
— Не посмеете, — отрезал итальянец. — Тут вам не подземелья инквизиции и не глухая чащоба, а немаленький город, где есть законы и полиция. Кричать буду так…
— Хватит, — сказал Пушкин, уже принявший решение. — Никто вас пытать не собирается, вздорный вы человечишка. Более того, вы нам совершенно не нужны. Бумаги у нас. Как бы нам ни хотелось поставить вас перед судом за ваши милые шалости в России и Пруссии, я понимаю, что уличить вас невозможно… А потому проваливайте к чертовой матери и никогда больше не попадайтесь нам на глаза. Ну, что стоите? Убирайтесь!
Кукольник не двинулся с места. Потеряв гордый вид, умоляюще протянул:
— Синьоры, одумайтесь! У вас в руках нечто, дающее колоссальные возможности и немаленькую власть…
— Пошел вон! — рявкнул барон.
— Я никуда не уйду, пока есть надежда вас образумить…
Барон, надвигаясь на него, зловеще вопросил:
— А с лестницы ты не летал, птичка божья?
— Барон! — удержал его Пушкин. — Не пачкайте рук об этого субъекта. Для этого есть…
Послышался осторожный стук в дверь, напоминавший скорее царапанье.
Глава XVI
ЛИЦОМ К ЛИЦУ
Появившийся на пороге Луиджи вновь пребывал в том же состоянии легкой оторопелости. Правда, на сей раз он был уже в сюртуке, застегнутом на все пуговицы, причесался и как нельзя более походил на исправного слугу.
— Синьор, — сказал он, глядя на Пушкина. — Вам велено передать…
И протянул синий конверт, запечатанный сургучной печатью с изображением незнакомого герба.
— От кого это? — спросил Пушкин, вертя письмо в руках.
— Только что принес ливрейный лакей, очень точно описавший наружность вашей милости. На словах велено передать, что карета вас дожидается у входа. Какой будет ответ?
— Подождите в передней, — сказал Пушкин в некоторой растерянности.
И распечатал конверт, едва за слугой захлопнулась дверь. Лист плотной бумаги был увенчан тем же гербом, что на печати, а ниже безукоризненным почерком было написано:
«Князь Уголино Карраччоло, свидетельствуя свое почтение знаменитейшему российскому поэту, смиренно просит синьора Пушкина пожаловать для неотложного разговора, могущего оказаться полезным для обеих сторон».
— Фу ты! — воскликнул барон, бесцеремонно заглядывавший через плечо Пушкину. — Выходит, они уже знают, кто вы такой… Интересные дела. Вы, конечно же, не поедете…
— Конечно же, поеду, — сказал Пушкин. — Когда еще выпадет случай встретиться с нашими загадочными врагами лицом к лицу? Благо и карета ждет…
102 
