ГЛАВА СОРОК СЕДЬМАЯ

Выслушав старика, Чжао Ху подумал: «Господин министр, не щадя сил, служит государю, а его племянник творит беззакония! Придется отвести старика к Бао-гуну!»

Чжао Ху посоветовал старику непременно подать жалобу, дал ему слиток серебра и сказал:

— Возьмите, пригодится.

Старик поблагодарил и ушел. Вскоре покинул трактир и Чжао Ху.

Несколько дней прождал Чжао Ху старика в кайфынском ямыне, но тот все не шел. Вы спросите: почему? Сейчас расскажу…

— Посторонитесь! Государев наставник едет, — услышал старик, едва выйдя из трактира, и упал на колени с криком: «Несправедливо обидели! Несправедливо обидели!..»

Носильщики паланкина остановились. Кто-то сошел с коня, взял прошение и передал в паланкин.

— Возьмите этого человека с собой, — последовал приказ.

Вы, конечно, уже догадались, что в паланкине находился не кто иной, как Пан Цзи. Прошение, которое он держал в руках, было для него подобно сокровищу, свалившемуся с неба. Он тотчас призвал к себе зятя Сунь Жуна, который не замедлил явиться с верным Ляо Тянь-чэном. Посоветовавшись, они решили, что Пан Цзи должен подать государю доклад.

И действительно, на следующий день, едва Сын Неба начал прием, Пан Цзи выступил вперед и подал бумагу. Государь прочел и почувствовал досаду. Тем не менее он вызвал Бао-гуна и спросил:

— Сколько у вас племянников?

— Три, — доложил Бао-гун. — Старший, Бао Ши-энь, и второй, Бао Ши-сюнь, занимаются хозяйством, а третий, Бао Ши-жун, — учится.

— Давно вы с ними виделись? — снова спросил государь.

— С тех пор как служу в столице, мне еще не приходилось бывать дома, и виделся я только со старшим племянником.

Жэнь-цзун кивнул и показал ему доклад Пан Цзи, а также прошение Чжао Цина. Бао-гун внимательно прочел, опустился на колени и сказал:

— Мой племянник непутевый и заслуживает наказания. Прикажите доставить его под стражей в столицу, и я займусь расследованием. Пусть меня вдвойне накажут, если, как родственнику, я дам ему малейшую поблажку.

— Денно и нощно вы усердно трудитесь, — молвил государь. — Откуда же вам знать, что творится дома? Не беспокойтесь, виновного доставят в столицу.

Сын Неба тотчас повелел разослать грамоты во все округа и уезды: как только появится человек по имени Бао Ши-жун, взять его под стражу и доставить в столицу. Не прошло и нескольких дней, как повеление государя было выполнено.

Стражники как раз привезли юношу к городским воротам, когда подскакал верховой:

— Я — Бао Син. Господин первый министр просит вас позволить мне перемолвиться словечком с арестованным.

Получив разрешение, мнимый Бао Син увел Бао Ши-жуна в ближайший трактир, поговорил с ним о чем-то и ускакал.

Между тем стражники доставили арестованного в храм Правосудия и ждали дальнейших распоряжений. За это время Пан Цзи успел уговорить государя привлечь к расследованию дела войсковое управление и цензорскую палату, где начальником был зять Пан Цзи — Ляо Тянь-чэн.

На допросе юноша отрицал свою вину, заявил, что бабушка послала его в Тайюань воскурить благовония в храме. По дороге он решил осмотреть Сучжоу и Ханчжоу с их достопримечательностями. Хотел для этого занять немного денег у одного из начальников уездов, а они, узнав, кто он, стали присылать ему подарки. Так что он ничего у них не вымогал.

— Сколько вы получили денег? — спросил Сунь Жун.

— Точно не помню.

В это время вошел слуга и передал Сунь Жуну от Пан Цзи записку. Тот прочел и покачал головой.

— Ну и дела!

— Что случилось, господин Сунь? — поинтересовался Вэнь Янь-бо.

— А то, что мой тесть тайно установил сумму, которую этому негодяю удалось выудить! — ответил Сунь Жун.

— Покажите записку, — попросил Вэнь Янь-бо.

В записке были перечислены все округа и уезды, через которые проезжал Бао Ши-жун, и проставлены все суммы, которые он получал. На обратной стороне была приписка: Пан Цзи просит Сунь Жуна не жалеть сил, чтобы опорочить первого министра. Вэиь Янь-бо спрятал записку в рукав и обратился к слуге:

— Как ты посмел во время суда передавать записку?

— Слугу выгнали, а Вэнь Янь-бо сказал Сунь Жуну:

  69