ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>

Побудь со мной

Так себе. Было увлекательно читать пока герой восстанавливался, потом, когда подключились чувства, самокопание,... >>>>>

Последний разбойник

Не самый лучший роман >>>>>




  23  

Машина свернула с широченной авениды, обогнула небоскреб из голубоватого стекла, сделала пару лихих поворотов – и они оказались в довольно тихом уголке. Эвкалипты, перемежавшиеся какими-то высокими, густыми, неизвестными Мазуру по названиям кустами, подковой окружали небольшое кубическое здание – явно современной постройки, но стилизованное под колониальный испанский стиль. Особого буйства красок и электричества не усматривалось – только над входом сияли сине-красные буквы «Lа Раlоmа», продублированные для тех, кто не владел испанским, силуэтом голубки из желтых неоновых трубок.

У входа было тихо и пусто. Правда, едва они подошли к высокому крыльцу, из двери моментально вышел высоченный субъект, красочно наряженный под гаучо, и выжидательно, словно бы невзначай, заступил дорогу, но после пары слов, брошенных Франсуа, живенько посторонился:

– Буэнас тардес, сеньорес...[5]

Внутри было не так уж просторно, но и не тесно, они вошли в зал, раздвигая позванивающие ниточки стекляруса, подскочил официант, опять-таки наряженный здешним ковбоем, только без широкополого сомбреро, провел к столику, очевидно, заранее заказанному. Столиков было штук пятнадцать. Стоял полумрак, зал освещали лишь подсвечники на каждом столике и несколько настенных ламп, слева играли невидимые музыканты – даже Мазур, не будучи знатоком, сразу определил, что это живой оркестр, не пользующийся усилителями. Уютно, в общем. Полукруглая эстрада пуста и погружена во мрак. Рыдающая, невыносимо томная музыка тем не менее не мешала разговаривать, не била по ушам. Одернув непривычный смокинг, Мазур глотнул вина и подумал: «Франсуа прав, коли уж нежданно-негаданно привел бог оказаться в Эдеме, не грех и сорвать пригоршню плодов послаще, потом и в самом деле можешь оказаться в пустыне, даже без сухой корочки, которую заменит ящерица, – если только удастся ящерицу поймать...»

Публика подобралась чинная, с явным преобладанием сильного пола. Мазур посмотрел на стоявшие перед ним тарелки, мысленно почесал в затылке. Кацуба, не страдавший комплексами, задал вслух тот самый вопрос:

– Друг мой, а как всей этой фигней пользоваться?

– Начинайте с крайних ножей и вилок, – безмятежно посоветовал Франсуа. – Вы ж здесь уже бывали, я имею в виду континент...

– Эх, родимый, – печально сказал Кацуба. – Там, где я бывал, в основном жрут тамалес, зажав их в кулаке, а если что на тебя и капнет, собственным локтем вытирают... Опа! Ну-ка, вон к тем орлам прислушайтесь...

Мазур, притворяясь, будто рассеянно озирает зал, повернулся в ту сторону. Шумная компания из четырех рослых мужиков средних лет, одетых, в общем, элегантно, уже успела опростать с полдюжины бутылок – и один на чистейшем русском рассказывал анекдот про Красную Шапочку и Серого Волка, отнюдь не годившийся для нежных детских ушей.

– ...а это не молоко, – сказала Красная Шапочка и густо-густо покраснела!

Общий хохот. Вопреки классическим книгам и фильмам, у Мазура при виде явных соотечественников в душе вовсе не расцвела пышным цветом ностальгия. Вообще никаких особенных чувств не было. Да и в прошлом, в схожих ситуациях, чувствовал себя примерно так же – ничего, кроме легкого любопытства. Что поделать, не Штирлиц, по двадцать лет за пределами Отечества не сидел, и потому, видимо, не успевал соскучиться по родным осинам...

Гораздо интереснее было другое ощущение – он впервые оказался в н у т р и игровой доски. До сих пор, даже если и пребывал в чужой стране законно, пусть и под чужим именем, в чужом обличье, всегда был выключен из местной жизни. Разве что забредет мимоходом на особо колоритный местный базарчик или посидит в разрешенном кабачке. А теперь он оказался именно в н у т р и, был одним из тех, кто имел полное право тут сидеть, вкушать сложные яства, косясь на сцену, явно предназначавшуюся для каких-то действ.

Это ощущение, разумеется, ничего не меняло ни в его прошлом, ни, надо полагать, в будущем – просто-напросто было новым, чуточку будоражившим...

Внезапно сухой рассыпчатой дробью затрещали кастаньеты в умелых руках невидимых оркестрантов, сцена ярчайше осветилась, и по краю рампы и над эстрадой вспыхнули ряды разноцветных лампочек, заметались лучи прожекторов. Вереницей, лихо выстукивая каблуками чечетку – или как оно здесь называлось, – вылетело с дюжину танцоров. До сих пор Мазур видел такое только в кино – расклешенные брюки с рядами золотых бубенчиков и алыми вставками, коротенькие, выше пупа, камзольчики, красные широкие пояса, надвинутые на глаза жесткие широкополые шляпы.


  23