62 
– Где тебя черти… Дружище, какими судьбами? О, простите, лауретта… – Дверь захлопнулась. Вскоре он появился в аккуратно застегнутом кафтане. – Прошу!
Внутри царил самый причудливый беспорядок – вороха книг, пустые бутылки, мечи, диковинки вроде яркой раковины или человеческого черепа, державшего в зубах за шпенек кокарду городской стражи. Несмотря на весь хаос, было чисто и подметено, чувствовалось, что случаются эпизодические вторжения домовитых особ женского пола.
– Я тут жду одного болвана, – непринужденно сказал Леверлин, словно они расстались только вчера. – Вышел в подвальчик и пропал, как король Шого. Но ты позаботился, я вижу? Ох… Помнишь ли ты восхитительные погреба Коргала? Кстати, как тебя зовут?
– Барон Готар, – сказал Сварог, располагаясь в кресле и с приятностью взирая на друга.
– Отлично, не нужно привыкать к новым именам. Из чего следует, что ты не особенно скрываешься?
– Как знать…
– Понятно. Стаканы вчера были в камине, они и сейчас там, благо не топлено. Сударыня, хотите леденец? – Он протянул Маре фаянсовую вазочку. – Меня опекает хозяйка кондитерской, почтенная пожилая особа, никак не могу втолковать ей, что не ем леденцов…
– А что такого натворил некий Тиморус? – спросил Сварог.
– Был пятьсот лет назад такой министр. Возымел предерзостное желание лишить Ремиденум старинного права на колокол. Потом его казнили – не за эти поползновения, понятно, за вульгарное казнокрадство. Но в Ремиденум до сих пор запрещен доступ особам, состоящим с ним в родстве. Традиция…
Мара, похрустывая леденцами, медленно обошла комнату, оглядываясь. Вытащила из-под груды книг меч с посеребренной рукояткой и крестовиной в виде орлиных лап, взвесила в руке.
– Лауретта, вы не порежетесь? – забеспокоился Леверлин.
Мара молча взмахнула мечом, несколько раз крутанула, выпуская рукоять из пальцев, перехватывая в воздухе. Меч со свистом порхал вокруг запястья, словно легкий прутик. Положила его назад, очаровательно улыбнулась Леверлину.
– Ого, – сказал Леверлин, внимательно посмотрел на нее, потом на Сварога. – Дружище, ты снова во что-то серьезное ввязался? Твоя юная спутница похожа на гланскую дворянку – там даже девиц сызмальства учат владеть оружием… Ты что, из Глана к нам нагрянул?
– Не совсем, – сказал Сварог. – Но в хлопотах и неприятностях по самые уши. Садись и слушай.
В прошлое свое путешествие Сварогу без конца приходилось рассказывать свою собственную историю. Теперь – историю Делии. Как и в прошлый раз, он уже наловчился излагать суть кратко и доходчиво.
– Странно, – тихо сказал Леверлин, когда Сварог замолчал. – Очень странно…
– Почему?
– Потому что жизнь и без того странная… – уклончиво ответил Леверлин. – Что ж, многое становится понятным. Даже по Ремиденуму стали шнырять темные личности и разыскивать девушку, как две капли воды похожую на принцессу Делию. Одного мы даже взяли в серьезный оборот, но он, очень похоже, и сам не знал, для кого трудится и зачем…
– Может, она…
– Здесь ее нет. Ручаюсь. Слышал когда-нибудь о тайных студенческих братствах? Как бы много ни было в этом игры, одно положительное качество имеется: в Ремиденуме от посвященных ничего нельзя удержать в тайне. Я бы знал… Пожалуй, нам придется потруднее, чем в Харлане.
– Нам?
– А что, ты намерен выпить вина и распрощаться? – ухмыльнулся Леверлин. – Как студент Ремиденума и дворянин, никак не могу остаться в стороне. И не напоминай, что мне могут оторвать голову. Мне ее могли оторвать двадцать раз по гораздо более ничтожным поводам… Покажи-ка книгу. Великие небеса… Ты представляешь, что таскаешь под полой?
– Немного.
– Такие книги следует сжигать, не раскрывая, – тихо сказал Леверлин. – То, что в ней таится, – не наше, не человеческое, но от этого оно не стало менее опасным. Приходилось слышать сказочку про незадачливого ученика чародея?
– Ну а все же – где мне ее могут прочитать?
– Я могу ее прочитать, – досадливо поморщился Леверлин. – В конце концов, читать – не опасно. Гораздо опаснее неумело претворять в жизнь прочитанное… Видишь ли, как ни парадоксально, у нас не осталось ни одного письменного источника, созданного нашими предками до Шторма, зато известно около восьмидесяти книг и документов Изначальных, исчезнувших примерно за двадцать тысяч лет до Шторма. Обнаружилось несколько хранилищ. Правда, научная ценность равна нулю – в основном это подробные и скучные летописи и хозяйственные документы. Магические книги Изначальных, всплывавшие на поверхность, рано или поздно сжигались. А их язык одно время стал тайным языком алхимиков, а лет триста назад возникла вдруг глупая мода – дворяне его учили, чтобы слуги и низшие не могли понимать. Словом, я ее возьму в отчий дом, доверяешь? В отцовской библиотеке есть хорошие словари, кое-какие исторические работы. И его духовник – человек ученый. Вдвоем сделаем, что сможем. Посидим ночь, не впервые. Приезжай завтра утром. А я вас сейчас провожу, возьму извозчика и незамедлительно отправлюсь в родовое гнездо. – Он надел плащ и берет, прицепил меч, сунул книгу под колет. – Ничего, если завтра я тебя использую в чисто эгоистических целях? Мой почтенный родитель, увидев орден за харланское дело, до сих пор с сомнением крутит головой, невзирая на патент… А я вновь в шаге от очередного изгнания.
62 
