Я оценил реплику по достоинству. Его высочество нравился мне все больше и больше. Никакого чванства. Бесценное качество для монарха. Впрочем, если верить Пикулю, в захудалых немецких княжествах принцесса, торгующаяся на рынке за пучок укропа, – рядовое явление.
– Не извольте волноваться. Наша нигде не пропадала, не пропадет и здесь, ваше высочество. Что-нибудь придумаем, – изрек я с нарочитым энтузиазмом.
Кажется, он передался и Антону Ульриху. Белобрысый, худющий, без парика, в мокрой, прилипшей к телу одежде, он походил на подростка, а не на титулованную особу, будущего отца российского императора.
Когда принц волновался, он начинал сильно заикаться. Это часто служило поводом для издевательств со стороны недоброжелателей, которых хватало.
Эх, тяжело ему добиваться расположения принцессы. И хотя саксонца графа Линара потихоньку, чтобы не привлекать внимания к скандальным обстоятельствам бурного романа с принцессой, спровадили восвояси, вряд ли впечатлительная Анна Леопольдовна, втрескавшаяся по уши, быстро забудет первую большую любовь. На фоне роскошного самца, который прыгал из постели в постель, сражал дам наповал пачками, обладал высоким ростом, рыже-белокурыми волосами и так ухаживал за нежной кожей лица, что каждую ночь специально мазался какой-то помадой и спал в перчатках и маске, субтильный заика-принц терялся.
Что самое интересное: в Россию Антон Ульрих приехал, не зная, что его прочат в женихи принцессы Анны. Парень долго считал, что ему просто доверили честь командовать новым кирасирским полком и что это и есть вершина его карьеры.
Как говорится, все могут короли, но вот с женитьбой у него и впрямь напряги.
Принцесса его тихо ненавидела, ее раздражал покладистый нрав жениха и далеко не геройский облик, хотя, как это часто бывает в жизни, внешность Антона Ульриха оказалась обманчивой. В слабом теле билось благородное и храброе сердце.
– Надеюсь, на небесах с одобрением слышат ваши слова… – Принц вопросительно уставился на меня.
Я поспешил представиться. Вряд ли Антон Ульрих мог знать мое имя.
– Барон фон Гофен, ваше высочество. Адъютант подполковника Густава фон Бирона.
– Тогда прошу вас, господин фон Гофен. Уповаю на вас и вашу уверенность. – Его высочество кисло улыбнулся. Ему все обрыдло, он уже отчаялся и ни во что не верил. В том числе и в меня и в мои силы.
Ошибаетесь, ваше высочество.
– А ну разойдись.
Я оттеснил от кареты хлипких немчиков, набранных под стать худенькому и низкорослому принцу, приналег плечом и громко приказал кучеру:
– Чего ждешь? Правь давай.
Кучер выпучил глаза, опасливо взялся за вожжи и принялся понукать лошадей.
Я обратился к прочей прислуге:
– Ну, а мы чего стоим? Кого ждем? За дело, братцы, – и неожиданно для себя пропел заразное: – Э-э-й, ухнем!
Антон Ульрих встал рядом, поднатужился.
– Еще-е-е ухнем! Сама пойдет!
И верно, помогла песня, не пропали впустую объединенные усилия. Поддалась, пошла, пошла, родимая. Теперь не сбавлять обороты и потихоньку-полегоньку толкать карету, пока не окажемся на сухом. Там будет проще, переведем дух. Эх, лишь бы не сломалась, а то из нас нерастраченная молодецкая удаль так и прет.
– Еще! Давай, давай, братцы! Немного осталось! Работаем все вместе, никто не отлынивает. Господи, Твоя воля, спаси и сохрани… Эх, хорошо!
Под русскую «Дубинушку», которую благодаря мне лакеи и принц выучили за пять минут совместной работы, мы выкатили экипаж из ямы. Похоже, раньше этой компании не хватало запала и координации действий. Я стал той соломинкой, что переломила хребет верблюду.
– Я очень признателен, барон, – обрадованно произнес принц, ступая на подножку кареты. – Как только у вас выпадет свободная минута, приглашаю к себе. Приходите в любое время дня и ночи. Буду вас ждать.
Я учтиво склонился:
– Благодарю, ваше высочество. Не премину воспользоваться столь высокой честью.
Фигура принца вдруг стала мне весьма интересна. И дело тут не только в моих шкурных замыслах, но еще и в чисто человеческой симпатии. Антон Ульрих – мужик правильный.
Верно поется: «Принцев мало, и на всех их не хватает», однако Анне Леопольдовне может повезти с мужем. При соблюдении некоторых условий, разумеется.
Император Иоанн, чей престол я тут спасаю, должен появиться на свет, и точка! И никакой граф Линар не помешает, а если сдуру попробует, пусть пеняет на себя. Мы из него быстро эту дурь выбьем.