Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
12 
Он ухмыльнулся. Два сержанта, понимая, к чему идет дело, тоже заулыбались, хотя для порядка посматривали на задержанных зло.
Пожилой мужчина рылся в недрах своего бумажника, словно искал нужную купюру.
– Ну, чего копаешься? – поторопил его сержант, готовый от нетерпения выдернуть портмоне из его рук.
– Ага, вот, – каким-то спокойным голосом сказал задержанный, вытаскивая пятьдесят долларов, но портмоне прятать не спешил.
Капитан между тем спокойно ждал, что станет делать дальше этот старикан в старомодной серой шляпе, сдвинутой на затылок. Предложить деньги должен был, конечно, он сам, иначе происшедшее квалифицировалось бы как вымогание взятки, а так – дача взятки. Об этом знал и владелец старого портмоне: он просто держал купюру, зажав ее между большим и указательным пальцами.
– Ну, поторопитесь! – буркнул капитан, сузив глаза и сдвинув к переносице черные брови.
«Чего он ждет? – подумал Федор Филиппович. – Неужели мало пятидесяти?»
– Так-так, – наконец сказал омоновец, поняв, что пауза затягивается, и не в его пользу, – пятьдесят, значит? Это мало.
– Мало для кого? – как бы удивился пожилой мужчина. – Для меня это солидные деньги.
– Сказано: мало. Мало для того, чтобы мы вас отпустили.
– А сколько еще надо? – невинным голосом поинтересовался Федор Филиппович и посмотрел на своего друга.
– Не портил бы ты ребят, Федор Филиппович, пятьдесят, видите ли, им мало за вечер, за одну ходку!
Представляешь, если в каждом дворе они по столько срубят, это какой же у них оклад выйдет! Да и налога с этих денег они не заплатят. Видать, побольше, чем у тебя, наберется?
– Да уж, побольше, – произнес пожилой.
Капитан чуть заметно кивнул.
Рука сержанта потянулась к деньгам и вырвала купюру из пальцев Федора Филипповича.
– Ребята, ребята, что вы так резко, вам долларов еще никто не предлагал…
– Предложишь, еще не столько предложишь!
Омоновцы начинали звереть, постепенно заводясь и наполняясь злостью.
– А ты что стоишь как истукан! – рявкнул капитан на мужчину в берете. – Старик за себя заплатил, а ты?
– Никакой он не старик, ребята, просто выглядит так. Работа у него нервная, много волнуется, вот и седым от волнения стал. Да и такие, как вы, седины ему добавляют.
– Повякай еще у меня, сам к завтраму поседеешь.
– Хотел бы я посмотреть на ваш салон-парикмахерскую, да времени, ребята, у нас в обрез.
Федор Филиппович понял, что его приятель заводится и сейчас может произойти что-нибудь из ряда вон выходящее. Поэтому он решил положить конец препирательствам. Его пальцы опять открыли портмоне, щелкнула медная кнопка, он покопался внутри, но нашел только сотенную купюру.
– Эй, капитан, давайте полтинник мне назад, а я вам сотку.
– Какой полтинник? – переглянулись омоновцы и улыбнулись так нагло, что Федору Филипповичу стало не по себе.
– А вообще, ребята, вы из какого отряда? Капитан, я и удостоверения твоего не видел. Вы подошли, не представились, в общем, грабежом занимаетесь.
Лицо капитана побагровело, кулаки сжались. Нет, все, пора применить силу, надеть на этих двух наглецов браслеты наручников, отвести душу, изрядно поколошматив их в машине, и препроводить в отделение.
Плевать даже на пятьдесят долларов…
– Ладно, ребята, побаловали и будет. – Федор Филиппович сунул портмоне в карман, и в руках его появилась книжечка. Он развернул ее и, крепко зажав пальцами, ткнул в лицо капитану:
– Читать умеешь?
Читай!
– Что ты мне тычешь? Я тебе сейчас как ткну!
И вдруг капитан осекся, зацепившись взглядом за короткое слово «генерал». Словно пелена спала с его глаз, будто бы и не было голубоватых весенних сумерек, похожих на волшебный дым.
Ситуация мгновенно прояснилась, хоть увиденные фрагменты удостоверения и прыгали перед глазами омоновца: генерал ФСБ Потапчук Федор Филиппович, печати, двуглавый орел, подпись директора ФСБ.
В общем, таких книжечек капитану ОМОНа видеть еще не приходилось. Мгновенно сработала дрессура – каблуки щелкнули, руки прижались к бокам, ладони приросли к бедрам. Багровое лицо стало пепельным.
Сержант заглянул через плечо своего командира, чтобы понять, что же так напугало их бесстрашного капитана.
– Генерал, – ойкнув, прочел он, – ФСБ! – И тут же отдал честь, а сам между тем подумал: «Ой, бля, выгонят!»
Примерно то же самое подумал капитан, но в другой последовательности: «Выгонят, бля…»
12 
