Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
6 
– А мужчин?
– Один я, – пояснил Брусковицкий, по-глупому хихикнув в микрофон трубки.
Обо всем договорившись, реставратор потер вспотевшие ладони.
– Вот и прекрасно, вот и ладненько. Сейчас оттянемся по полной программе.
Он вытащил из портмоне сто двадцать долларов, шесть двадцаток – хоть с Натальей о цене и не говорил, но не давать же ей меньше, чем второй девке. А тугую пачку денег, повертев в руках, решил спрятать. Взял стремянку, подвинул се к стеллажу и, забравшись на предпоследнюю ступеньку, сунул купюры в пыльный кувшин, из которого торчали засохшие кисти. Затем спустился, сложил стремянку и сунул ее под стеллаж, а сто двадцать долларов положил под телефон. Он чувствовал возбуждение, необыкновенный прилив сил.
"Вот я им покажу класс… Ни минуты спать не буду.
Изъезжу их, как утюг пересохшее полотно, измочалю кисок, истерзаю сердечных. Пусть отрабатывают денежки, пусть служба медом не покажется. Я им задам жару и спереди и сзади! Затрахаю, замучаю, как Пол Пот Кампучию!"
Он заглянул в бар и лицо его вытянулось.
"Мать твою… Дожил, Олег Иосифович, у тебя даже девиц напоить нечем! Придется бежать в магазин. Вот незадача, так опростоволоситься. Надеялся, что у меня полный бар, а здесь только виски и джин, и развести-то нечем. Ни «пепси», ни «фанты», минералки и той ни глотка в мастерской. Придется топать на ночь глядя.
Можно бы позвонить, чтобы купили, деньги я заплачу…"
Но звонить Олег Иосифович не стал. Ничего, не рассыплется, возьмет сумку и сходит в магазин, слава Богу, тот работает до полуночи. Нормально затоварится – так, чтобы осталось не только на следующий раз, но и на отдаленное будущее. Сколько могут выпить две девицы «нетяжелого поведения», Брусковицкий прекрасно представлял. Он любил все делать обстоятельно, и самое главное – ему очень нравилось самому ходить в магазин, покупать спиртное, испытывая собственную стойкость к искушению. Нравилось рассматривать бутылки, вертеть их в руках, составлять в корзину и с гордым видом шествовать к кассе. А затем широким жестом расплачиваться, оставляя сдачу кассирше.
Хлопнув в ладоши, Брусковицкий резко повернулся через левое плечо. Его лысина блеснула, седые кудри на затылке разлетелись, как грива старого льва. Он увидел свое отражение в зеркале шкафа.
«Да, я действительно похож на льва. А лев почему царь зверей? Потому что ,он самый лучший трахаль, половой гигант».
Олег Иосифович надел меховую куртку, взял сумку, спрятал лысину под коричневый берет, лихо сдвинув его на ухо и в этом облачении стал похож на художника или артиста, какими их изображают на карикатурах.
В магазине, где он всегда покупал спиртное и продукты, все считали, что Олег Иосифович художник.
Объяснять им разницу между реставратором и художником Брусковицкий не спешил. Одна из девчонок, сидевшая на кассе, время от времени забегала в мастерскую Олега Иосифовича, но она была родом из деревни, довольно стеснительная и абсолютно нераскованная. Зато хозяйственная: всегда приносила с собой еду и мыла пол.
Брусковицкий, охваченный радостным возбуждением, предвкушая долгую ночь, полную телесных наслаждений, направился к двери. Он снял цепочку, оттянул засов, открыл верхний замок и лишь после этого, погасив в мастерской свет, распахнул тяжелую дверь.
Дверь противно взвизгнула, от этого звука холодок пробежал по спине Олега Иосифовича Брусковицкого.
– Будь ты неладна! – буркнул он. – Приду и сразу же смажу, налью масла, чтобы открывалась бесшумно, как в сейфе.
Он ступил в темноту и тут же подумал: что-то не так! Лампочка должна гореть, ведь когда он провожал своего гостя, свет в подъезде был, а сейчас его окружала кромешная тьма.
«Ну, да ладно, Бог с ней», – Олег Иосифович шагнул в темноту.
И в тот же миг тяжелый сокрушительный удар обрушился на его голову. Колени Брусковицкого подогнулись, он взмахнул руками, сумка соскользнула с плеча, упала на ступеньку. Туда же должен был упасть и сам реставратор. Но упасть ему не дали – чьи-то сильные руки подхватили Брусковицкого за плечи.
– Тяжелый, бля! – прошептал мужской голос прямо в лицо Олегу Иосифовичу.
Но реставратор ничего не услышал: он был без сознания. Удар оказался точным и сильным. Мужчина в толстой стеганой куртке заволок Олега Иосифовича в мастерскую и, не давая упасть на пол, включил свет.
Две лампы ярко вспыхнули, мужчина осторожно прикрыл дверь, задвинул засов. И только после этого осмотрелся.
6 
