111 
У подрывника в банде была репутация серьезного человека, поэтому Вовчик сбавил тон и стал выяснять подробности, однако на все свои вопросы получал один ответ: “Это не телефонный разговор”.
Они встретились в маленькой забегаловке, облюбованной рядовыми бойцами с относительно скромными доходами. Вовчик едва сдерживал острое желание съездить недавнему дружку по роже, а затем выбить из него заветную информацию. Ну западло, когда предатель колется добровольно, он должен жалобно скулить и вымаливать прощение, захлебываясь собственной кровью. А подрывник, чувствуя себя в безопасности среди людей, объясняться не спешил, сам начал задавать вопросы:
– А где остальные пацаны? Что-то я вчера их не заметил.
– Хрен его знает. Хозяин куда-то услал всех, кроме меня, когда ты, падла, нас заложил.
– Ясно, – подрывник отхлебнул из бокала пиво. – Значит, остальных пацанов убрали, а тебя, Вовчик, кинули на мины.
– Какие мины, что ты мелешь, козел!
– А такие. Я, Вовчик, случайно увидел твоего напарника. Хороший мужик, однажды меня от смерти спас. Знаешь, как чечены с нами, саперами, в кошки-мышки играли? Расставят фугасы, штук десять по дороге, а сами залегают где-нибудь на горушке. Ты замечаешь фугас, давай его обезвреживать, а тебя из снайпвинтаря – щелк. Много наших так сгинуло, пока начальство не додумалось отправлять с саперами прикрытие. Твой напарник как раз прикрывал нашу команду, однажды снял “духа”, который подкрался ко мне со спины метров на двадцать.
– Все правильно, зря шорох наводишь, – усмехнулся Вовчик. – Шварц сам базарил, что воевал в Чечне.
– А он тебе говорил, что состоял в отряде рязанской милиции?
– Не… – тут Вовчик использовал наиболее привычный ему синоним выражения “не обманывай”.
– Зуб даю. Я даже ночью его фамилию вспомнил. Имя напрочь забыл, а фамилия – Завьялов. Лейтенант Завьялов.
Тут Вовчика наконец проняло. Его мелко затрясло от страха и гнева, лицо налилось краской, он сунул руку в карман и неверной рукой потащил сигарету. От резкого движения она сломалась.
– Тебе, кореш, нельзя в таком виде сегодня идти на работу, летеха мигом обо всем догадается, – сказал подрывник. – Кто у вас нынче главный, пока Ворон на нарах парится?
Вовчик наконец справился с нервами. Он закурил и махнул рукой.
– А, ты его не знаешь. И не надо тебе его знать, а то еще заложишь.
Подрывник в несколько глотков опустошил бокал и тоже закурил.
– Ладно; мое дело маленькое. Я вычислил гада, а дальше пусть хозяин решает.
Целый день Вовчик мотался по городу в поисках Валета. Наконец ему повезло, и Валет, ошеломленный известием, несколько часов пребывал в нерешительности. Ведь это с его подачи мент оказался в команде, именно он горячо советовал Матросу взять нового человека – сильного, решительного, имеющего боевой опыт и жадного до денег. За такой промах можно лишиться места, а то и головы. Хорошо бы самому исправить собственную ошибку, но у Валета не было специалиста по мокрым делам. То есть были люди, способные пришить в темном углу хилого интеллигента и спокойно жить дальше без угрызений совести. А толку? Валет вспомнил, как мент разделал под орех четверых наркоманов. Этого бугая не отправишь на тот свет голыми руками, да и с финкой или дубинкой может выйти облом, поскольку мента чертовски трудно застать врасплох. Его надо валить из ствола – и чтобы никаких улик. Оружие у Валета было, а надежного и умелого человека, способного на хладнокровное убийство, – нет. Пришлось идти к Матросу, каяться. Тот воспринял известие на удивление сдержанно. За последнее время судьба отвесила ему столько пинков, что одним больше, одним меньше – невелика разница. И клизму Валету за его опрометчивый шаг Матрос вставлял довольно вяло, поскольку сам тоже дал маху. Уже через несколько часов после разговора с подрывником мать Вовчика обнаружила труп сына у дверей их квартиры. Да, погорячился Матрос с ликвидацией, убрал главного свидетеля.
Пришлось Матросу кланяться в ножки Волыне. Стоило Матросу после небольшого нажима раскрыть суть проблемы, и авторитет, как ему показалось, немедленно раскусил хитрую ментовскую подлянку. Измайловцы тщательно проверяли всех новичков, у них могли завестись стукачи из своих, но перекрасившимся ментам путь в группировку был закрыт. Вот органы и решили внедрить своего человека к Матросу, он бы с годик у него поошивался, хорошо себя зарекомендовал, затем по его наводке менты бы прихлопнули верхушку команды, а человек, якобы лишившись кормильцев, попытался бы внедриться к измайловцам.
111 
