ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  37  

Мирон, напротив, глядел орлом и даже не запыхался, что было уже совершенно непостижимо. Похоже, что за истекшие с момента их последней встречи месяцы господин главный редактор приобрел прекрасную спортивную форму. Да, но вот с мозгами у него творилось что-то неладное. Это ж надо было додуматься: запузырить ботинком в окошко отделения, откуда тебя только что выпустили! Так мог бы поступить пьяный подросток, но не главный редактор популярной газеты.

– Ну ты, олень, – сказал ему Юрий, жадно глотая морозный воздух, и, наклонившись, стал массировать ноющую ногу. – Ну, псих! Дать бы тебе за это в рыло!

– А ты дай, – задушевным тоном профессионального провокатора предложил Мирон.

Юрий тайком скрипнул зубами. "Допросишься", – подумал он, старательно растирая простреленную чеченским снайпером голень и исподтишка озираясь по сторонам.

Их занесло на какой-то пустырь, где справа, за кокетливо припорошенной пушистым снежком проволочной оградой автостоянки, обтекаемыми снежными глыбами круглились похороненные до весны машины, а слева из-под снега торчали рыжие комковатые груды глины. За этими грудами угадывался чуть ли не доверху засыпанный снегом котлован с вбитыми в дно бетонными сваями; позади осталось скопление ржавых металлических гаражей, а спереди, на очень приличном расстоянии, светили редкими бессонными окнами многоэтажные глыбы какого-то микрорайона.

Место было просто идеальное, и Юрий изо всех сил боролся с острым желанием довести до конца то, что не удалось закончить тем ребятам из ресторана, то есть превратить Мирона в отбивную котлету.

– Давай, давай, – подлил масла в огонь неугомонный Мирон. – Я же вижу, ты просто умираешь от желания дать мне в репу. За чем же дело стало?

– На твоей репе и так живого места нет, – угрюмо огрызнулся Юрий и выпрямился. Массировать ногу дальше было бесполезно – массируй не массируй, толку от этого все равно никакого.

– А ты не беспокойся о моем здоровье, – спокойно подходя на расстояние удара, сказал Мирон. – Мое здоровье просто отменное и с каждым днем становится все лучше. Ты о своем здоровье пекись, Юрий Алексеевич. По-моему, самое время. Давай, не стесняйся! Смотри, какая рожа. – Он запрокинул к небу разрисованное синяками лицо, открыв для удара синий от щетины подбородок. – Ну, разве она не просит кирпича?

– Да пошел ты к чертям свинячьим, придурок, – сказал Юрий, и в этот момент в голове у него вдруг лопнула шаровая молния.

Беззвучная вспышка на какое-то время ослепила его, и Юрий испытал странное ощущение невесомости – ощущение, знакомое ему еще с незапамятных времен, с самого первого, случайно полученного на тренировке в спортивной секции нокдауна.

Потом это ощущение исчезло, а зрение, наоборот, вернулось, и Юрий обнаружил, что сидит в глубоком снегу, упираясь в него руками. Сел он, видимо, только что, а сначала лежал, потому что весь перед пальто у него был густо облеплен снегом и по всему лицу – по лбу, по щекам, по носу, по губам и даже по подбородку, – щекоча кожу, ползали талые струйки. Кое-где на груди снег был не белым, а красным; нижняя губа онемела и казалась такой большой, что было непонятно, как такая громадина могла уместиться на лице.

Перед ним, четким силуэтом вырисовываясь на фоне бледно-серого неба, стоял Мирон. Он стоял почти по колено в снегу, широко расставив ноги в облепленных снегом брюках и уронив вдоль тела длинные руки, и смотрел на Юрия с выражением живого интереса и дружелюбной – да, вот именно дружелюбной! – насмешки в розоватых с перепоя глазах. Его короткая дубленка была нараспашку, и ветер играл свободно свисавшими концами мохнатого шарфа. Обтянутые теплыми кожаными перчатками кулаки Мирона медленно сжимались и разжимались, словно Мирон упражнялся сразу с двумя кистевыми эспандерами.

– Ты что делаешь, урод? – спросил Юрий. – Совсем с катушек съехал?

Разговаривать ему не хотелось. Хотелось встать и разодрать этого малахольного на куски, но это, кажется, было именно то, чего добивался Мирон, и Юрий решил повременить. В конце концов, сумасшедших не трогали даже дикари, а Мирон был не в себе.

– Можно сказать и так, – легко согласился Мирон. – Может, и съехал. А может, наоборот, пришел в себя. Помнишь, ты же сам первый это сказал: проснулся...

– Ну да, конечно, – сказал Юрий, рассеянно отирая залепленное подтаявшим снегом лицо. – Стоит человеку сойти с ума, как он тут же начинает утверждать, что прозрел и что он – единственный зрячий среди слепых. Тебе лечиться надо, Мирон.

  37