Особенно,... 
78 
Мирон замычал, как от сильной зубной боли.
– Да неужели непонятно! – выкрикнул он. – Ведь Клуб на этом и держится! На доверии, на бескорыстии...
Юрий фыркнул, и господин главный редактор сконфуженно умолк. То, что казалось уместным и единственно правильным в душном, набитом мужскими телами подвале котельной, сейчас выглядело напыщенным и глупым. Здесь не было Адреналина, способного уговорить змею купить ботинки, зато был плечистый скептик Филатов и была странная, похожая на отрезвляющую оплеуху информация, полученная от Димочки Светлова, журналиста хоть и молодого, но опытного и привыкшего отвечать за свои слова.
Впереди показался перекресток, за которым сквозь зыбкую пелену летящего снега сверкал и переливался множеством огней оживленный проспект. Юрий выключил дальний свет и начал потихоньку притормаживать: на улице было скользко, и ему не хотелось вылететь на перекресток, как лыжник с горы.
Теперь ему стала понятна сегодняшняя рассеянность господина главного редактора. Еще бы! Мирон был похож на человека, который, едва успев истово уверовать в Бога, вдруг обнаружил, что его духовный наставник прячет за иконостасом парочку порнографических видеокассет и по вечерам водит к себе в дом мальчиков из церковного хора. А ведь он и впрямь уверовал, и вера эта буквально за несколько месяцев изменила его до неузнаваемости. И вот теперь воздвигнутый Мироном внутри собственной души храм начал угрожающе крениться и потрескивать, и каменные идолы с жестокими насмешливыми лицами закачались на пьедесталах и начали один за другим падать, разбиваясь вдребезги, и оказалось, что никакие они не каменные, а вылеплены из дрянного гипса, а внутри у них пустота, пыль и грязные клочья паутины с дохлыми пауками...
Юрий мысленно покачал головой. И это Мирон! Умный Мирон, скептичный Мирон, насмешливый, ни во что не верящий, прожженный насквозь...
Юрий сам чуть не попался на этот крючок. Он уже держал наживку во рту и был готов ее с удовольствием проглотить, но тут как раз умер этот аудитор – как его, Сидяков? – и Юрий почувствовал на языке железистый привкус искусно запрятанного внутри приманки стального крючка. А приманка была хороша, и проглотить ее было куда как просто! Культ физической силы – штука не новая, и придумали его не люди. Он был всегда – достался нам в наследство от волосатых предков – и за многие тысячелетия человеческой истории, истории войн, грабежей и жестокой борьбы за выживание, был доведен до совершенства. А нынешний мир переусложнен, нервозен и в целом устроен так, чтобы в нем с одинаковым успехом могли выживать как сильные, так и слабые. Какой смысл быть сильным, если силу не к чему приложить? Какой интерес быть быстрым, ловким и агрессивным, если хилый и подлый может легко согнуть тебя в бараний рог при помощи денег, судов и многочисленных законов, в которых сам черт ногу сломит? Ах, как хочется простоты и насколько все-таки легче идти по прямой, чем петлять, огибая бесчисленные углы! А Адреналин как раз и предлагал простоту, которой так не хватает в нынешнем мире. И до чего же это было заманчиво!
– Ну, чего ты психуешь? – сказал Юрий Мирону, который мрачно курил, привалившись плечом к дверце джипа. – Что, подсунули тебе вместо живой бабы резиновую? Плюнь и забудь. Подумаешь, невидаль! Грязи ты не видал? Дерьма не нюхал? Тебе что нужно? Кровь погонять, тряхнуть стариной, в зубы кому-нибудь дать, чтобы стоматологи без работы не сидели... Ну, и на здоровье! Какая разница, снимают тебя на пленку или не снимают, делают на тебя ставки или не делают? С тебя-то денег никто не требует! Резвись в свое удовольствие... А если тебя это так задевает, повернись и уйди. Мы, слава богу, в России живем, а не в каком-нибудь Лихтенштейне. У нас в рыло получить и безо всякого клуба можно. Запросто! А ты, как та девка...
– Какая девка? – с вялым интересом спросил Мирон.
– Которой, когда ее е... гм... целовали, сережки обещали. А как девке рожать, так они убегать.
Мирон хрюкнул и полез в пачку за очередной сигаретой.
– Умник, – сказал он. – Теоретик.
Видимо, слова Юрия задели его за живое, и злость сделала его голос прежним.
– Низкий уровень информированности, – ядовито продолжал Мирон, – вот что превращает отставного старлея в завзятого теоретика. Что ты меня лечишь? Ты ж не знаешь ни хрена, а туда же – воспитывать, советы давать... Я тебе не новобранец!
– А чего тогда ноешь? – спокойно парировал Юрий. – Низкий уровень информированности... А откуда он возьмется – высокий? Ты же у нас профессиональный журналист: болтовни и нытья сколько угодно, а информации – ноль. Истеричка ты, а не новобранец. Три дня назад скакал, как молодой козел, брыкался, воздух рожками бодал, а сегодня скис. Сплошной, понимаешь ли, разброд и шатание... И вообще, чего ты ко мне пристал со своими разговорами? Сам ведь пристал, никто тебя об этом не просил.
78 
