82 
Зимин мысленно сплюнул. Нашел о чем думать! И главное, очень вовремя... Разложить секретаршу Лузгина – тоже мне, проблема! Это можно сделать когда и где угодно, и уговаривать долго не придется, потому что у баб на это дело отменное чутье. Не об этом сейчас надо печься, не об этом!
Секретарша вернулась. Она отлично владела собой, и лицо ее сохраняло всегдашнюю безмятежность, но выглядело оно при этом все равно каким-то перекошенным, как будто из него вынули проволочный каркас и оно криво отвисло на одну сторону. Зимин присмотрелся. Да нет, все на месте, симметрия идеальная, вот только глаза какие-то совсем потерянные, и не поймешь, что это там в них отражается: удивление?.. испуг?..
– Проходите, – с едва заметной запинкой сказала секретарша, и Зимин прошел.
Он сразу понял, чем была вызвана растерянность дрессированной Зинаиды Александровны. Господин адвокат, оказывается, вовсе не занимался делами, не готовился к процессу и не листал специальную литературу, выискивая прецеденты и с глубокомысленным видом делая пометки на полях. Вместо всего этого господин Лузгин сидел за своим столом и напивался. Делал он это очень целенаправленно, всерьез и, видимо, уже давно, потому что в стоявшей перед ним литровой квадратной бутылке "Джонни Уокера" с черной этикеткой оставалось не более трети ее янтарного содержимого.
Зимин поморщился и плотно прикрыл за собой дверь. Что может быть глупее, чем решать важные деловые вопросы с пьяным! Но, с другой стороны, побеседовать с человеком, когда он пьян, порой бывает небезынтересно. Познавательно это бывает – если, конечно, человек этот вообще заслуживает внимания.
– Привет, – сказал Зимин. – Я вижу, трудовой процесс в разгаре?
– С-садись, – слегка заплетающимся языком предложил Лузгин и махнул рукой в сторону кресла для посетителей. – Поганое это занятие – пить в одиночку. Мысли разные бродят, а поделиться не с кем. Не с секретаршей же беседовать! Это все равно что перед компьютером речи толкать. Или перед кофеваркой. Садись, садись! – повторил он, видя, что Зимин колеблется. – Только сначала рюмку прихвати, а то у меня тут одна. Вон, там, в баре... ага!
Зимин поставил на стол вторую рюмку, сел, и Лузгин немедленно налил ему до краев.
– А что празднуем, если не секрет? – спросил Зимин, с сомнением косясь то на рюмку, то на подернутые нехорошей пьяной поволокой глаза адвоката.
– Празднуем? – Лузгин, казалось, был искренне озадачен этим вопросом. – Ну, можно сказать и так. Допустим, празднуем... А что празднуем? Например, счастливое разрешение ваших с Алексеем проблем.
Он ловко опрокинул рюмку и с шумом втянул в себя воздух. Зимин заметил, что на столе нет закуски – никакой, даже привычного лимона или хотя бы воды, – и, аккуратно пригубив виски, без стука поставил свою рюмку на стол.
– Какие же это наши проблемы решились? – спросил он, искоса глядя на Лузгина.
– Как это – какие? – удивился тот. – А Сидяков? Сидяков накрылся, и проблемы ваши накрылись вместе с ним. Праздник! Я-то уже, грешным делом, начал к судебному заседанию по делу о банкротстве готовиться, а тут – раз! – и дело в шляпе. Мои услуги не требуются. Пей, гуляй, песни пой!
– А что Сидяков? – пожал плечами Зимин. – Сидякову не повезло, он помер, но результаты проверки от этого никуда не делись. Не он, так кто-то другой...
– Ха! – воскликнул Лузгин, наливая себе виски. Он потянулся к рюмке Зимина, увидел, что та полна, пожал плечами и поставил бутылку на стол. – Ха! Передо мной-то хоть дурачка не строй, ладно? "Кто-то другой"... Не кто-то, а Свирцев, первый заместитель Сидякова. А Свирцев – это Свирцев. С ним договориться проще, чем с рублевой путаной. Правда, стоит он дороже, но ведь это не проблема, правда?
– Что-то мне твой тон не нравится, – сказал Зимин, задумчиво вертя в пальцах рюмку. – Может быть, тебе не стоит больше пить? А то создается впечатление, будто ты... э... в чем-то подозреваешь... гм... Алексея.
Предложение больше не пить возымело именно тот эффект, на который рассчитывал Зимин. Господин адвокат быстро, почти воровато, опрокинул в себя рюмку и тут же налил по новой.
– Ладно, – сказал он, откровенно занюхивая благороднейший скотч рукавом пиджака, – ладно, хорошо. Допускаю, что мои подозрения тебе неприятны. Допустим даже, что я не прав. Ну а ты? Ты бы на моем месте что подумал, а?
– Я бы подумал, что имеет место совпадение, – рассудительно произнес Зимин. Он понимал, что несет полный бред, но, во-первых, его собеседник был пьян до остекленения, а во-вторых, жизнь сама по себе вещь достаточно бредовая. Чего только в ней не бывает, чего не случается! В том числе и совпадения. – Совпадение! – повторил он. – Не спорю, совпадение очень своевременное и счастливое, но от этого не менее случайное. Сидякова мне не жаль, за Алексея я очень рад, но подозревать его... Не знаю. Сам не могу и другим не позволю.
82 
