ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  62  

– Трах-тарарах, – грустно сказал он, – какая разница? Сколько дадут… Ты думай, сколько человек Кудрявый за нами отправит. Дались нам эти деньги. Перебьют нас к чертовой матери.

– Послушай, сэр Эдуард, – сказал Активист. – Мы не просили Кудрявого на нас наезжать. Мы сделали дело, и эти деньги – наша доля. Наша доля, – повторил он с напором. – Я плевать на них хотел, но какой-то порядок должен существовать.

– Ха, – сказал Телескоп, по-прежнему разглядывая валявшегося поодаль лицом вниз Одинакового. – Опять ты со своими бреднями. Порядок ему подавай. Где ты его видел, этот свой порядок?

– Нигде, – признался Активист, перекидывая ногу через сиденье мотоцикла и снимая его с подножки. – Именно поэтому я пытаюсь навести порядок хотя бы в радиусе метра от себя. Ну, ты едешь?

Телескоп поспешно уселся на заднее сиденье, одной рукой обхватив Активиста за талию, а другой крепко прижимая к себе кейс.

– Чемодан не потеряй, – сказал ему Активист.

– Шутишь, – ответил Телескоп.

Мотоцикл затрещал, окутался голубоватым дымом и с деловитой неторопливостью дышащего на ладан отечественного механизма покатился к выезду из карьера, оставив позади перевернутый догорающий джип и распластанный на дороге труп Одинакового.

Уже наверху Активист на секунду притормозил и посмотрел назад. Глядя на Одинакового, с высоты напоминавшего сломанную куклу, брошенную в песочнице капризным ребенком, он подумал, что отныне проблема нарушенной идентичности близнецов решена раз и навсегда: шрамы на лице лежавшего в карьере трупа наконец-то перестали иметь какое бы то ни было значение.

Еще он подумал о том, что противотанковая граната – превосходное оружие.

– И как ты ее добросил? – удивленно пробормотал он, обращаясь к Телескопу.

– Сам удивляюсь, – ответил тот, покрепче прижимая к себе кейс.

* * *

Тыква оказался богатым наследником. Как выяснилось, у него была тетка, которая, отойдя в лучший мир, оставила племяннику квартиру в Чертаново. Хрущевская пятиэтажка, где проживала когда-то эта почтенная дама, о существовании которой Активист узнал только тогда, когда попал в ее апартаменты, стояла на улице Красного Маяка, в двух шагах от станции метро «Пражская». Строение это, как и все остальные строения подобного типа, сильно напоминало обувную коробку, поставленную на ребро. Его убожество несколько скрадывалось вымахавшими выше третьего этажа деревьями, в которые за долгие годы превратилась воткнутые первыми жильцами дома в перемешанную со строительным мусором глину прутики.

Однокомнатный скворечник Тыквиной покойной тетушки располагался на втором этаже. Ленивый Тыква, имевший к тому же свою собственную квартиру, появлялся здесь редко – в основном для того, чтобы спрятаться от какой-нибудь очарованной его автомобилем бабы или не в меру приставучего кредитора. Естественно, ни о каком ремонте он и не помышлял, и квартира уже три года стояла именно в таком виде, в каком осталась после поминок. Единственное, что удосужился сделать Тыква, так это через цепочку подставных лиц продать квартиру себе самому, превратив ее таким образом в идеальную нору, где можно было отсидеться в случае надобности.

Теперь такой случай, похоже, наступил. Активист не был уверен в правомерности такого словосочетания – «случай наступил», но оно как нельзя лучше выражало глубинную суть имевшей место ситуации. И Тыква, и неприкаянно маявшийся на продавленном теткином диване Телескоп выглядели так, словно на них основательно наступили, лица их казались плоскими и какими-то серыми, словно припорошенными землей. Активист подозревал, что сам он выглядит ничуть не лучше. Боевой азарт прошел, уступив место унынию. Нужно было быть полным кретином, чтобы не понимать: они обрекли себя на гибель в тот самый момент, когда отважились пойти против Кудрявого.

– Ну, что загрустили? – нарочито бодрым голосом спросил он, ковыряясь в сигаретной пачке. – Во чужом пиру похмелье?

– Да уж, – отводя взгляд, буркнул Телескоп.

– Молчи, сучонок, – рыкнул на него Тыква, так резко подавшись вперед, что старый облезлый стул с круглым фанерным сиденьем и гнутой спинкой протестующе скрипнул под ним. – Не думай, что кто-то забыл, как ты нас Кудрявому заложил!

– Да пошел ты на хер! – сиплым сдавленным голосом заорал Телескоп. – Сколько раз повторять: это не я!

– Это еще разобраться надо, ты или не ты, – непримиримо проворчал Тыква. – И не ори, как роженица на качелях, всех соседей на уши поставишь.

  62