ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  111  

Ему снова повезло. Уже седьмой по счету торговец, к которому он обратился с вопросом, не знает ли тот Леху Пятнова по прозвищу Пятый, спокойно ответил, что Пятый обычно торговал рядом с ним, но его почему-то не видно уже два дня.

— А кто же торгует вместо него? — спросил Илларион.

— На его месте — вон тот, — собеседник Забродова небрежно махнул рукой в сторону соседнего лотка, где за прилавком стоял какой-то невзрачный тип с испуганной кроличьей физиономией. — Приезжий какой-то. Занял место, пока хозяина нет. Мне-то что, пускай стоит. Все равно торг слабый…

— А хозяин кто? — спросил Илларион. — Пятый?

— Пятый — продавец, — объяснил словоохотливый торговец искусством. — А хозяин — это тот, кто ему платил. Только он что-то давненько здесь не появлялся. Такой, знаешь, Володя…

— А! — сказал Илларион. — Это такой длинный, чернявый, в очках и с золотыми зубами?

Торговец немедленно развеял заблуждение Иллариона, сказав, что хотя Володя и носит очки, но он вовсе не длинный и совсем не чернявый. Ни фамилии, ни адреса Володи торговец не знал, а когда Илларион попросил подробно описать Володю, он подозрительно на него покосился и спросил:

— Мужик, а ты кто, вообще, такой? Чего привязался-то? Если не покупаешь, отойди и не мешай другим. Ходят тут, вынюхивают…

На Беговую Илларион отправился в метро. Художник Володя по-прежнему не выходил у него из головы. Забродов совсем недавно познакомился с одним Володей — знатоком и ценителем живописи, и произошло это знакомство в уютном кабинетике Марата Ивановича Пигулевского. Да, конечно, высокомерный Владимир Эдгарович не всплескивал руками, не тыкал в Иллариона пальцем и не кричал: «Ба! Знакомые все лица!», но буквально через несколько часов после той мимолетной встречи Пятый на всем скаку налетел на проволоку, предусмотрительно протянутую кем-то поперек его «трассы»

Тюха сказал, что художник, картинами которого Пятый торговал в Измайлово, был его, Пятого, соседом. Подстроить тот несчастный случай мог только человек, знавший о «трассе», кто-то, кто жил по соседству с Пятым и не раз наблюдал за его рекордными заездами на велосипеде. Этот кто-то был хорошо знаком с Пятым — настолько хорошо, что доверил ему одно весьма деликатное и высокооплачиваемое поручение. Этот кто-то имел на Пятого достаточно большое влияние, чтобы заставить его хранить в тайне подробности упомянутого поручения. Именно он, этот неуловимый «кто-то», настоял на том, чтобы Пятый за компанию с Тюхой посещал Колдуна. Пятый был его глазами, ушами и руками и умер, не успев превратиться в язык.

«Ну, не знаю», — подумал Илларион, глядя на свое отражение в темном стекле. Поезд метро с воем несся под землей, в открытые форточки врывался тугой, пахнущий резиной и озоном ветер. Человек, который отражался в оконном стекле, мало походил на Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро или мисс Марпл. Он, этот человек, больше привык запутывать собственные следы, чем распутывать чужие. Расследование преступлений не было его специальностью, и сейчас, занимаясь этим непривычным делом, Илларион Забродов чувствовал себя не в своей тарелке. Собственные логические построения казались ему шаткими, как карточные домики: ткни пальцем — и они рассыплются, превратившись в беспорядочную груду пустых разговоров, дурацких совпадений и ничем не подтвержденных догадок.

Илларион с большим трудом преодолел острое желание показать своему отражению язык или скорчить зверскую рожу: у, сыщик-одиночка, кустарь от криминалистики! Больше всего ему хотелось свалить с себя ответственность, переложить ее на осененные полковничьими звездами плечи Сорокина. Вот только Пятый… Забродов не сомневался, что смерть Пятнова лежит на его совести, и этот груз не давал ему покоя. Ему хотелось оказаться лицом к лицу с убийцей до того, как он попадет в руки закона. Ему очень хотелось, чтобы каннибал попытался проделать с ним один из своих трюков. Илларион понимал, что такое желание не делает ему чести, но ничего не мог с собой поделать: у него нестерпимо чесались руки.

Марат Иванович, к счастью, еще не ушел домой. Он сидел у себя в кабинете и, вооружившись пинцетом, колдовал над какой-то толстой, предельно ветхой книгой с пожелтевшими от времени страницами. Увидев Иллариона, он очень обрадовался и немедленно принялся хвастаться своим очередным приобретением и сетовать по поводу его плачевного состояния. С трудом сдерживая нетерпение, Илларион уделил несколько минут восторженным охам и ахам. Книга действительно была хороша и в другое время наверняка вызвала бы у него неподдельный интерес, но сейчас он с трудом дождался момента, когда стало возможным повернуть разговор в интересующем его направлении.

  111