ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>

Наивная плоть

Не понимаю восторженных отзывов. Предсказуемо и шаблонно написано >>>>>

Охота на пиранью

Винегрет. Але ні, тут як і в інших, стільки намішано цього "сцикливого нацизму ©" - рашизму у вигляді майонезу,... >>>>>




  108  

Тюха закрыл глаза, снова открыл и впервые за весь разговор посмотрел Иллариону прямо в зрачки. Забродов про себя порадовался тому, что Пантюхин ни разу не видел глаз своего Колдуна и даже понятия не имел, какого они цвета.

— Нет у меня никаких мыслей, — довольно грубо ответил Тюха. — У меня сотрясение мозга, какие там еще мысли?

— Ну, ну, — успокаивающе сказал Илларион. — На нет и суда нет. И вообще, тебе виднее. Охраны возле твоей палаты, между прочим, тоже нет, да и с соседями у тебя не густо. В отделение, чтоб ты знал, пускают кого угодно. Так что постарайся все-таки обзавестись какими-нибудь мыслями по этому поводу. Надо учиться думать, Андрей, каким бы скучным ни казалось тебе это занятие.

Илларион спохватился, но было поздно: роковые слова уже прозвучали. Конечно, голос Иллариона Забродова очень мало напоминал пришепетывающую речь Козинцева, но последняя фраза была Пантюхину хорошо знакома: он сотни раз слышал ее от Колдуна.

Тюха завозился на кровати и поспешно сел, опираясь на здоровую руку. Вжавшись спиной в угол между стеной и спинкой кровати, он беспокойно зашарил по лицу Иллариона широко распахнутыми, налитыми ярко-красной кровью глазами. Его собственная физиономия при этом приобрела цвет сырой побелки, и на этом грязно-белом фоне открылась черная дыра готового издать панический вопль рта.

— Тихо, — спокойно сказал Илларион. — Чего ты орешь?

— А я и не ору, — немного дрожащим голосом возразил Тюха. — А вы чего? Тоже мне, следователь. Вы что, сбежали? Как это вы ухитрились?

— Ну, ты ведь сам прозвал меня Колдуном, — ответил Илларион. — Ну, тихо, тихо. Это была шутка. Никакой я не колдун, и никакой я не людоед, и, если хочешь знать, никакой я не Козинцев. Только это должно остаться строго между нами, ладно?

— Не ладно, — огрызнулся Тюха. — Приходит тут какой-то и мозги компостирует, а я, выходит, молчать должен? Только попробуйте меня тронуть! Заору так, что вся больница сбежится!

— Во-первых, — сказал Илларион, — я могу тронуть тебя так, что заорать ты просто не успеешь. Ты об этом прекрасно знаешь, так что давай не будем, как ты говоришь, компостировать друг другу мозги. Во-вторых, я могу прямо сейчас встать, повернуться и уйти, а ты лежи тут, ешь апельсины и жди, когда тебя навестит кто-то другой.

— Какой еще другой? — все еще настороженно и угрюмо, но уже гораздо более спокойно спросил Тюха.

— Тот, кто натянул проволоку поперек трассы Пятого. Тот, кто убил всех этих людей в вашем микрорайоне. Каннибал. Кто-то из вас — либо ты, либо Пятый — что-то про него знал, и он решил подстраховаться на всякий случай.

— Ничего такого я ни про кого не знаю, — буркнул Тюха. — Если я про кого-то что-то и знал, так это про вас. Вы-то кто такой?

— Это пока что не имеет отношения к делу, — туманно ответил Илларион. — Я, как говорят в американских боевиках, работал под прикрытием, ясно? Поэтому насчет меня лучше все-таки помалкивать. Если ты начнешь трепать языком, рассказывая всем, что Козинцев, дескать, никакой не Козинцев, наш неизвестный друг может решить, что ты слишком много знаешь.

— Боитесь? — мстительно спросил Тюха.

— Да, боюсь. За тебя и за всех, кто бывал у меня в гостях. Кто-то ведь подбросил ко мне в холодильник человеческую руку… Ты об этом не знал? Ну, вот видишь, я уже выболтал тебе тайну следствия. Болтун — находка для шпиона. Так ты уверен, что тебе нечего сказать?

Тюха молчал целую минуту, переваривая полученную информацию. Он живо напомнил Иллариону компьютер первого поколения — старательный, надежный, но очень медлительный и с мизерным объемом памяти. На лице Пантюхина, как на экране монитора, последовательно сменялись выражения, отображая непосильную работу мысли. Наконец процесс, похоже, завершился. Тюха принял решение, и Илларион по его нахмуренным бровям понял, что это за решение, еще до того, как он открыл рот.

— Ничего не знаю, — буркнул Тюха.

— Врешь, — сказал Илларион и бросил красноречивый взгляд на часы. Врать, друг мой Тюха, тоже надо уметь. Я не твоя мама, чтобы делать вид, будто не замечаю твоего вранья. Кстати, о твоей маме. Представь себя на месте убийцы. Он убрал Пятого и пытался убрать тебя. Он уверен, что вы что-то о нем знали. А если ты что-то знал, то вполне мог поделиться этим с самым близким тебе человеком. Я-то знаю, что ты не делился, но убийца не может рисковать. Ну, и чья, по-твоему, теперь очередь?

  108