105 
Он выкурил три сигареты подряд, размышляя над тем, откуда могла взяться проволока и как Пятнова угораздило выбрать именно тот маршрут, в конце которого его поджидала старуха с косой. Он перетасовывал факты так и этак, ища ускользавшую связь, но у него ничего не выходило: фактов было катастрофически мало. Ввинчивая в переполненную пепельницу третий окурок, полковник поймал себя на том, что вопреки логике и против собственной воли рассматривает смерть Пятнова как результат умышленного убийства. «Черт с ним, — подумал Сорокин. — Уж лучше перестраховаться, чем пройти мимо хладнокровной мокрухи, приняв ее за банальный, хотя и нелепый, несчастный случай».
Придя к такому выводу, он снял телефонную трубку и распорядился выставить охрану у больничной палаты, в которой лежал травмированный во время падения с мотоцикла Андрей Пантюхин.
Глава 14
Илларион Забродов в расслабленной позе сидел на садовой скамейке до тех пор, пока фигура полковника Сорокина не скрылась за углом. Тогда бывший инструктор спецназа отшвырнул окурок, вскочил и быстрым шагом направился в противоположную сторону.
Очутившись за рулем своей машины, он первым делом вынул из кармана телефон и набрал номер справочной. Прижимая трубку плечом, Илларион отыскал в бардачке шариковую ручку и старую штрафную квитанцию за стоянку в неположенном месте, пристроил бумажку на приборной панели и стал быстро записывать телефонные номера, которые диктовала ему строгая дамочка из справочной.
Это были номера московских больниц, в которых имелись травматологические отделения. Илларион рассудил, что с сотрясением мозга и порезом, пусть даже очень глубоким, в реанимации Тюхе делать нечего. Он попытался представить себе, как все это было, и решил, что в данный момент жизнь Пантюхина вне опасности. Хорошая все-таки штука — мотоциклетный шлем, подумал он, быстро двигая ручкой по бумаге. Ему некстати вспомнилась вычитанная где-то мрачная шутка: дескать, пока не изобрели шлемы, мозги мотоциклистов приходилось отскребать от асфальта, а теперь они, мозги то есть, аккуратно лежат внутри шлема…
Вежливо поблагодарив оператора справочной, Илларион без промедления начал обзванивать приемные покои больниц, начиная с той, что была ближе всех к месту ночного происшествия. Его расчет оказался верным: Андрей Пантюхин значился в списке поступивших. Илларион осведомился о его состоянии.
— А вы ему кто? — спросил пожилой женский голос на другом конце провода.
Илларион живо представил себе обладательницу этого голоса: хорошо за пятьдесят, крашенные в рыжий или, наоборот, в черный цвет волосы, густо подмалеванные ярко-красной помадой губы, высокий крахмальный колпак, шариковая ручка в нагрудном кармашке халата и полное сознание своей значимости…
— Отец, — нагло солгал он, отлично зная о семейных обстоятельствах Тюхи и не боясь никаких неожиданных сюрпризов с этой стороны.
— Состояние стабильное, средней тяжести, — немного смягчаясь, произнес голос в трубке. — Он в сознании. Да вы не волнуйтесь, папаша, все будет в порядке.
Илларион узнал, в какой палате лежит Тюха, расспросил о времени посещения больных и, сердечно поблагодарив разговорчивую старушенцию из приемного покоя, прервал связь.
Бросив телефон на соседнее сиденье, он повернул ключ зажигания. Стартер немного поквохтал, как курица, собирающаяся снести стальное яйцо, но не успел Забродов удивленно поднять брови, как двигатель ожил, заставив машину мелко завибрировать.
Илларион тронул машину с места, чувствуя, что надо действовать очень быстро. Сорокин упорно отстаивал версию, по которой смерть Пятнова и ранение Тюхи были результатом несчастного случая, но смотрел он при этом почему-то в сторону. Полковника явно одолевали смутные сомнения, и Забродов, знавший его не первый год, торопился: Сорокин привык доверять своей интуиции, и если охраны в больнице еще не было, то она должна была появиться там в ближайшее время.
Кроме того, Илларион побаивался за Тюху: кое у кого могло возникнуть вполне обоснованное желание довести начатое дело до логического конца.
Он гнал машину прочь от Центра, с неудовольствием ощущая, как растет и начинает ворочаться где-то в районе диафрагмы холодная и скользкая тварь. Связывать гибель Пятого со своей вчерашней вылазкой в город было глупо, но отрицать существование этой связи почему-то не получалось. В конце концов, пока Илларион дисциплинированно прогуливался в радиусе двухсот метров от своего дома, все было тихо. А стоило ему, что называется, выйти в свет, как произошел этот, с позволения сказать, несчастный случай. Совпадение? Вообще-то, Илларион верил в совпадения, но в данном случае их было как-то очень уж много.
105 
