ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>




  75  

— Анна Юрикова лечилась от алкоголизма? Я об этом не знала…

— У-у! А я-то, дурак похмельный, выболтал ее секрет! Но ведь вы больше никому не скажете, правда?

— Посмотрим. А вы, Миша, давно ее знаете?

— С детства. Мы когда-то ходили в одну музыкальную школу.

— Вот как! Ну и какой человек по-вашему?

— Рыжая Анька-то? Сумасшедший человек, вот какой. У нее всегда все было с перехлестом. Нормальные люди сидели по кухням, рассказывали анекдоты и власть поругивали, а потом шли тихо-мирно на работку и за эту власть ручки поднимали. Анька же давай права качать, протесты писать, самиздат по ночам на машинке печатать — ну и залетела в Сибирь. То же и с художниками: ну ходили люди по выставкам, потихоньку даже картинки покупали, а она увидела, что художники бедствуют, и организовала Фонд помощи неофициальным художникам. Привлекла иностранцев, своих каких- то меценатов выискала, стала помогать ребятам, выставки им устраивать, собственную квартиру превратила в галерею — и в результате вылетела на Запад. Ну и все ее увлечения всегда были через край…

— Вы имеете в виду ее увлечение Константином Каменевым?

— Тс-с! Больше никаких чужих секретов я не выдам! Молчу, бабушка Лиза, молчу! А что Каменев негодяй, так это разве секрет? Э, как глазки-то у вас загорелись, графинюшка! А не вы ли часом ведете расследование по делу о смерти Натальи Каменевой?

— Я.

— Так вы, выходит, неспроста к нам пожаловали? Так вы, значит, по Анькину душу приехали?

— Совершенно верно.

— Вон оно как! А вы что, до сих пор еще не поняли, что это Каменев довел жену до самоубийства? Чего это вы других виноватых ищете?

— Мишенька, голубчик, я вас еще и не начинала допрашивать, а вы меня уже вопросами закидали. Я бы тоже хотела в свою очередь вас кое о чем спросить…

— Нет, вы мне сначала скажите, вы Аньку подозреваете или нет?

— К сожалению, подозревать приходится всех, кто так или иначе имеет отношение к этой смерти.

— Ну да, понятно… То-то я смотрю, она бродит по дому как тень. А раньше она с ребятами возилась так, что в доме стулья плясали и лампы качались. Я их как-то в угол всех четверых поставил: мальчишек в тот, а девчонок — в этот. — И Михаил показал пальцем, кого в какой угол он ставил. — А теперь бедняга точь-в-точь «последняя туча рассеянной бури»…

Он как-то сразу сник и замолчал.

— Миша, а вам, я смотрю, совсем не безразлична Анна Юрикова?

— Как она может быть мне безразлична, если я влюбился в нее еще на приемных экзаменах в музыкальную школу? Такая рыжая, такая смелая девчонка! Всех привели родители, а она пришла самостоятельно и заявила: «Я хочу научиться петь громче всех!» Знаете, кем была Анькина мать? Приемщицей белья в прачечной!

— Это что-то не очень престижное, да?

— На втором месте после дворничихи. Да еще и больная, туберкулез у нее был. Умерла она, когда Аньке было семнадцать лет. Она в этом время как раз в университет поступала. И поступила! А вы говорите…

— Я ничего не говорю, Мишенька, я вас слушаю.

— Так я же там не был, в этой вашей Германии, Елизавета Николаевна, а она мне ничего не рассказывает. Она вообще молчит как рыба об лед. И с детьми почти не общается, а они чувствуют беду и сами ее сторонятся. В первый раз я такую Аньку вижу…

— Миша, мы с вами так давно знакомы и доверяем друг другу, правда?

— Истинная правда, Елизавета Николаевна!

— Так вот скажите мне как старому другу: можете вы со всей уверенностью сказать, что Анна Юрикова ни при каких обстоятельствах не могла быть замешана в убийстве Натальи Каменевой?

— В убийстве? Да вы что, Елизавета Николаевна! Анька-убийца — это ж надо такое выдумать…

— А ради любимого человека? Способна ли она так возненавидеть человека, чтобы пойти на все?

— Из ненависти — нет. А вот из любви… Она так давно любит этого Каменева, а такая любовь — это ведь что-то вроде психоза. Анька еще в Ленинграде на нем свихнулась, а сейчас я просто не узнаю ее. Но ведь смерть Натальи — это же самоубийство, разве нет?

— А если это убийство, можете вы мне поручиться, что Анна Юрикова к этому не причастна?

— Я Анну очень люблю, но лгать я вам не стану, Елизавета Николаевна. Не знаю я…

— И не надо. И говорить мне больше тоже ничего не надо.

Темные глаза Гранатова наполнились слезами, он опустил голову, чтобы скрыть их. Апраксина подошла к нему и погладила склоненную голову.

  75