ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>

В сетях соблазна

Симпатичный роман. Очередная сказка о Золушке >>>>>

Невеста по завещанию

Очень понравилось, адекватные герои читается легко приятный юмор и диалоги героев без приторности >>>>>

Все по-честному

Отличная книга! Стиль написания лёгкий, необычный, юморной. История понравилась, но, соглашусь, что героиня слишком... >>>>>

Остров ведьм

Не супер, на один раз, 4 >>>>>




  76  

— Ах, Миша, Миша… Ну почему тебе так не везет с женщинами?

Глава 8

Вернувшись в Мюнхен на другой день к вечеру, Апраксина позвонила инспектору Миллеру, чтобы сообщить о своем приезде, и узнала от него, что Анна Юрикова уже успела позвонить Константину Каменеву и что разговор их записан на пленку. Инспектор как раз собирался ехать домой, сама Апраксина намеревалась принять ванну с дороги, но, обменявшись новостями, оба тут же изменили свои планы и через полчаса встретились в кабинете Миллера.

В разговоре Юриковой с Каменевым не было ничего особенного: Анна коротко сообщила Каменеву, что ее допрашивала Апраксина, но передать их беседу дословно, как требовал Каменев, отказалась: «Костя, я не сказала ничего, чего бы ты не знал сам». Каменев попросил Анну немедленно вернуться в Мюнхен: «Раз они на тебя уже вышли, тебе нет смысла оставаться у Майкла. Возвращайся, Малыш! Мне без тебя очень тоскливо, я не справляюсь со всем этим один…» Но Анна решительно отказалась: «Я вернусь только в том случае, если меня вызовет полиция. Я хочу побыть здесь, с Мишей и детьми».

— Ничего нового мы из этого разговора не узнали, — сказал инспектор. — Вы меня познакомите с записью допроса Анны Юриковой, графиня?

— Когда все переведу и напечатаю, сразу же привезу к вам. Но сегодня остаток дня я проведу дома: мой сад уже кричит! Кроме того, я в последнее время что-то слишком много думаю. Надо дать мозгу передышку, столкнуть в подсознание все свои наблюдения, и тогда, глядишь, что-нибудь важное и всплывет само собой.

— Я знаю этот ваш метод. Ну что ж…

Они расстались, и вечер Апраксина действительно провела у себя в саду, ухаживая за растениями, разрыхляя вокруг них слежавшуюся за зиму землю, что-то обрезая, что-то пересаживая, что-то напевая и изо всех сил стараясь не думать ни о чем серьезном. Потом был легкий ужин, ванна с розмарином, вечерние молитвы и любимый Вудхауз на ночь: маленький томик, вынутый из шкафа с любимыми книгами — теми, которые она перечитывала постоянно; иногда некоторые из них убирались, редко-редко появлялись новые, но в основном состав их не менялся уже много лет. Она дочитала до самого конца первую попавшуюся повесть о Дживсе и Вустере и спокойно уснула.


На другой день графиня проснулась, как всегда, еще до рассвета. В последние лет десять она начинала утро не с молитвенного правила, а с «процесса реанимации». Сначала выполнялась зарядка в постели, потом она же — на коврике перед кроватью, наконец графиня выходила на середину комнаты и прыгала, размахивая руками, — это была самая энергичная часть зарядки, а после нее она принимала душ, уже не контрастный, как в прежние годы, а умеренно горячий, расширяющий и размягчающий сосуды. После душа — первая чашечка приготовленного с вечера кофе из маленького, всего на три чашки, термоса, выпитая стоя и «вприкуску» с целой горстью витаминов и таблеток; а уже после, прибранная, одетая, причесанная и даже наполовину проснувшаяся, она становилась перед киотом и читала свое утреннее молитвенное правило, к концу жизни выросшее до полутора часов. И только где-то около половины восьмого она чувствовала себя окончательно проснувшейся и готовой начать новый день.

Графиня приготовила себе завтрак: овсянка, яйцо, стакан апельсиново-грейпфрутового сока, два ломтика зернового хлеба и, разумеется, термос с кофе, поставила все это на поднос, накинула на плечи теплый платок и вышла на застекленную террасу. Здесь, на толстой соломенной циновке, стоял круглый деревянный стол и два легких плетеных кресла с подушками, а рядом с ними — старомодная этажерка с садовыми инструментом на нижних полках и простеньким приемником на верхней. Графиня опустила поднос на стол, раскрыла окна в сад, включила приемник — он стоял всегда на волне классической музыки, уселась в кресло и принялась за завтрак.

Солнце и ветер играли молодыми листочками в саду; на камнях террасы и на соломенной циновке плясали веселые солнечные блики. Графиня завтракала и наслаждалась жизнью. Звучала тихая музыка и громкое птичье пенье, а громче всех заливался скворец-новосел на старом каштане. Прямо перед окном покачивался на ветерке куст форзиции, весь сверху донизу в лимонно-желтых цветах — утро было чудесным, мир казался прекрасным, и голова была на редкость ясной.

— Ну, ладно, Лизавета, хорошего понемножку — грех так ублажаться! — с укоризной сказала себе графиня, допила одним глотком оставшийся кофе, поставила пустую чашку на поднос и понесла его в кухню, мимоходом выключив приемник. Быстро сполоснув посуду под краном, она засунула ее в посудомоечную машину и отправилась в свой кабинет. Там она забралась с ногами в широкое и мягкое сафьяновое кресло и пододвинула к себе папку с привезенными из Олимпийской деревни вещественными доказательствами. Полистала, почитала, подумала. Достала телефонную книгу и нашла домашний номер Мириам Фишман.

  76