– Э, погоди, – Глеб перешел на развязный тон, поняв, что только такие слова здесь и понимают, – а он против не будет, если я тебе отдам?
– Так он же тебе мои деньги одалживал!
– Не знаю, я у него брал, у Кольки, – Сиверов словно никак не мог решиться.
– С ним я сама разберусь, а ты – мне отдашь.
Две девушки на подушках, примостившиеся у подножия зеркального шкафа, вновь захихикали.
Увидев колебания Сиверова, хозяйка предложила:
– Тут еще выпить осталось, перекусить. Присаживайся. Николай мне про тебя рассказывал, но я думала, ты немного другой.
– Какой? – спросил Сиверов, присаживаясь к столу и кладя перед собой бумажник. Девушка не сводила с бумажника глаз.
– Ну, постарше, что ли…
– Хорошо сохранился, – рассмеялся Глеб и хлопнул ладонью по столу. – А пить я не буду – на машине. Денег на такси нет, транспорт не ходит. Мне бы, конечно, дождаться, пока Колька проснется…
Загвоздка заключалась в том, что Сиверов не знал, сколько денег должен был привезти тот, за кого его приняли. Прокалываться не хотелось.
Пока его считали своим, но, если поймут, что он чужой, могут и перестать откровенничать.
– Я ему уже сколько раз говорила, перехвати этот несчастный полтинник еще у кого-нибудь, – девушка продолжала гипнотизировать бумажник гостя, – а он ни в какую. Заладил, что ты обещал привезти.
– И привез, – Сиверов вытащил пятидесятидолларовую банкноту и положил ее перед женщиной.
Деньги тут же перекочевали в сервант.
– Значит, пить не будешь?
– Не буду.
– Нам больше останется, – подмигнула парню жена хозяина.
Парень, который открыл дверь, потянулся за бутылкой, налил в две рюмки.
– Ну, что ж, за твое здоровье, мил человек. Я уж думала, ты не отдашь, решила, что Колька все придумал, сам деньги пропил, а потом сказал, будто кому-то одолжил.
Хозяин что-то забормотал, перевернулся на другой бок и с чувством захрапел.
– Скотина! Животное! Вечно напьется, подушку обслюнявит, потом мне стирай. Хорошо хоть рыгать перестал, а то раньше еще и обои паскудил.
Только новые поклеишь, а он сразу – на стенку, до ванной не добегал! Хотела моющиеся купить, но это очень дорого. И все равно, блевотина – такая гадость, все что угодно разъест. Теперь там комод поставила, сверху аквариум.
Глеб бросил взгляд на аквариум, в котором лежали сухие камни, а воды не было и в помине. Высохшие водоросли напоминали клочья передержанного на солнце сена.
– А рыбки где?
– Он, сволочь, свинья, в аквариум блеванул!
Рыбы все и сдохли.
Разговор наскучил уже не только Сиверову, но и парню, сидевшему с рюмкой водки в руках. Не дожидаясь, когда кто-нибудь предложит выпить или произнесет тост, он перевернул рюмку над широко открытым ртом. Кадык даже не дернулся, спиртное с бульканьем исчезло в горле.
– Колька мне помочь обещал, да хрен с него сейчас чего-нибудь добьешься, – с недовольным видом закинул Глеб пробный шар.
– Да уж.., одно слово – животное.
Сиверов, уже в который раз, осмотрел квартиру.
– А что это вы разглядываете?
– Смотрю, давненько вы обои клеили.
– Когда переехали, тут был порядок, если бы не мой боров. Он же все испоганил, пришлось и обои переклеивать, но не везде, а частями. Где испортит, там и клею. А вон те – красивые – от старой хозяйки остались. Она была баба богатая, одежды вывезла два большущих шкафа, один из них нам за полцены оставила. Он, понимаешь ли, несъемный оказался. Так мы, в общем, и рады.
– А куда прежняя хозяйка свалила? Далеко?
За границу что ли?
– Нет, не за границу, она здесь, в Москве живет.
Поначалу ей часто звонили – и все мужики. Так она свой телефон оставила, чтобы мы, если что, им давали.
– Какой у нее телефон?
– Вон, на стене, под выключателем написан.
Иногда и сейчас звонят, хоть уже столько лет прошло.
Глеб подошел к выключателю и увидел, что там было написано несколько телефонных номеров.
– Который?
– Самый верхний, – хозяйка подошла к гостю, чтобы помочь.
– Вкусно ваш одеколон пахнет, – оценила она, поводив носом из стороны в сторону, словно охотничья собака.
– Мне тоже нравится, – с улыбкой заметил Глеб.
– Вот, этот самый телефон.
– Ага, спасибо. А адрес, случаем, не знаете?
– Знаю, почему же нет, – хозяйка квартиры взяла потрепанную телефонную книгу, из которой посыпались на пол страницы.
– Вот, невезуха, как пьяный примется своих дружков по телефону искать, всю книжку порвет.