Особенно,... 
75 
– Я не идиот, – опять хмыкнул Грязнов, – и не педик, как ты понимаешь.
– Понимаю, понимаю… – Кощей заговорил быстро. – Мужик какой-то объявился, троих на Курском уложил.
– Что, насмерть?
– Да нет, покалечил. И, как я понимаю, если бы хотел, убил бы.
– А чего хочет? – Грязнов напрягся.
– Мальчишку одного ищет, из тех, которых я тебе продал.
– Ты же говорил, никто их искать не станет, – Валерий Грязнов положил руки на край стола, пальцы сжались в кулаки, он с угрозой посмотрел на Кощея.
– Поэтому и отдаю тебе деньги, ошибся.
– Хреновая ошибка, – Валерий Грязнов положил руки на край стола, пальцы сжались в кулаки. – Мальчишки уже в деле, назад хода нет. И тому, с кем я работаю, не могу сказать, мол, ошибся, извини. Ты же мне обещал, что они чистые, сиротки.
– Сиротки и есть.
– Тогда кто их ищет?
Кощей передернул плечами и потер виски. Ему хотелось вытащить портсигар и до одури нанюхаться кокаина. Но такое он мог позволить себе лишь наедине, в присутствии Грязнова он не решился на подобную вольность.
– Ну, так исправь ошибку, убери этого мужика. Где он, кстати, сейчас?
– Там, откуда ты забирал детей.
– У Альберта, что ли? А откуда у него адрес?
Кощей уже понял: Бурый проговорился. Значит, сейчас проговорится и Альберт, а от него дорога вела напрямую к Грязнову. Альберт потом сам завозил ребят к Валере.
– Я думаю, этот мужик скоро к тебе направится.
Грязнов вздохнул. Конечно, можно было сейчас ругаться, выяснять, кто прав, кто виноват, но это было уже бесполезно. Случился прокол, и нужно закрывать брешь, хоть своим телом.
– Откуда этот мужик взялся? – стараясь говорить спокойно, произнес Валера.
– Если бы я знал! Понимаешь, не могу сообразить.
Вроде бы не мент, вроде не из наших, несистемный какой-то, одиночка.
– Может, какой родственник одного из мальчишек?
– Вряд ли. Я проверял, расспрашивал, мальчишки не из Москвы, родственников у них нет. Сумеешь разобраться? Только предупреждаю, мужик он крутой, троих моих ребят положил.
Грязнов криво усмехнулся.
– Твоих положить несложно, они у тебя все наркоманы и идиоты.
Слово «наркоманы» неприятно резануло ухо Кощея.
Спорить не приходилось, скорее бы Грязнов согласился разобраться с этим странным мужиком, да и делу конец.
Черт с ними, с деньгами, они как ушли, так и придут. Детей и проституток в Москве хоть пруд пруди, только пристраивай.
Кощей взял трубку в руку, набрал номер Альберта, с которым недавно говорил. Вслушивался в длинные гудки, и с каждым гудком на душе у него становилось все муторнее.
* * *
А в особняке происходило следующее. Альберт, распростертый, лежал на ковре. Комбат стоял над ним, широко расставив ноги, и лил из стеклянного кувшина прямо в лицо Альберту холодную воду.
Тот с трудом открыл глаза, левый широко, правый, заплывший, причем мгновенно, чуть-чуть. Лицо его перекосил страх.
– Где Сережка?
– Какой Сережка? – едва смог произнести Альберт.
– Я сейчас на тебя, ублюдок, вылью воду не из кувшина, а из чайника!
Электрочайник булькал, испуская клубы пара.
– И кожа на твоей гнусной роже, пидар, облезет, как мозоль на пятке. Ты меня понял? Остатки воды вылью тебе на член, и с него кожа сползет, как шкура со змеи. И ты никогда уже больше им ничего не сможешь сделать, ни в одну дырку сунуть, понял, ублюдок?
– Я.., я…
– Ты мне не якай, тварь. Где Сережка?
– Я его не трогал, я даже не успел с ними ничего сделать, тут же все переиграли…
– Встань! – приказал Комбат.
Альберт Душечкин встал на четвереньки и торопливо отполз от Комбата на пару шагов. Он стоял задрав голову, мокрые волосы прилипли к одутловатому лицу, правый глаз моргал, дергалась от нервного тика и щека.
– Хочешь жить? – Комбат сделал движение правой рукой, и тяжелая монтировка, выскользнув из рукава, появилась в его пальцах. – Я тебе сейчас, педик, ноги и руки поперешибаю, ты даже до двери не доползешь, и никакие хирурги кости не сложат.
Он ударил монтировкой по краю стола. Столешница из массива хрустнула и ощерилась острыми щепками.
– Я.., я…
– Ты мне не якай! – по лицу Комбата несложна было догадаться: свои обещания он выполняет всегда.
– Я их завез в Москву.
– Адрес! – не давая Душечкину передохнуть, спросил Комбат и ногой опрокинул Душечкина на спину, поставив подошву ему на пах. То, что Душечкин не сможет оказать никакого сопротивления. Комбат знал, о том, что в особняке больше никого нет, он уже узнал, но его бы не остановили даже несколько охранников.
75 
