Последние отзывы

  101  

— Ну вот, это я тебя испытывал, думал, ты сам с ментами связан. А раз испугался, значит — нет. Подходит мне твой товар. Я себе спальню панельками обделаю. Говоришь, она большая? У меня как раз есть одно помещение. Стоит на озере дом, до ближайшей деревни сорок километров. Я туда баб вожу и партнеров важных заграничных. Ладно, забираю, — сказал Рублев таким тоном, словно бы разговор шел о копеечной сделке, а не о цифрах с многочисленными нулями. — Только, как понимаешь, с собой я такие деньги не таскаю, уж очень обременительно. Говоришь, хозяин у нее есть? А камнями он не возьмет на эту сумму?

— Не знаю, не знаю, — замялся Шеришевский и в душе понял: этот тупой «новый русский» наверняка купится на его предложение. — Так в камнях же нужно разбираться, их все оценить надо.

— У меня камни — высший сорт! С этикеткой, если хочешь. Все написано. И все граненые, не какой-нибудь сырец, который еще обрабатывать надо. Камни настоящие, стоящие. Такие, как этот. Но на аукционах их выставлять нельзя.

— Почему? — задал вопрос Шеришевский.

— По качану. Они такие же, как твоя «Янтарная комната», нигде не числятся, ни по каким бумагам не проходят.

— Так, давайте, я вас сведу с нужным человеком.

— Что за человек? — с недоверием спросил Комбат.

— Есть один мужчина, солидный. Он является владельцем.

— Ну что ж, давай встретимся, потолкуем, коньячка, водочки выпьем.

— Подождите в гостиной, а я с ним по телефону переговорю. Может, сейчас и приедет.

Комбат вышел, потирая руки. Андрей смотрел на него. Разговору явно мешал Пигулевский.

— Все нормально, ребята, остаемся на местах. Тебе-то хоть что-нибудь обломится? — спросил Рублев у Пигулевского.

Тот кивнул:

— Рад, что вам помог.

— Хорошо, я тебя тоже не обижу, когда товар заберу. А, может, и еще когда к тебе обращусь. Мужик ты, вроде, нормальный, во всех делах понимаешь. Главное, Сразу ущучил, что мне нужно. Нюх у тебя, что ли?

— Да-да, я просто понимаю. Знаете ли, много контактов, много людей… — расплывчато говорил Пигулевский, который сам-то еще не знал о чем идет речь и о каких суммах. И прекрасно понимал, что навряд" ли узнает, что продано «новому русскому» и за какие деньги. И самое главное, он не узнает, кто был продавцом.

Но то, что дело затевается крупное, на большую сумму, Пигулевский чуял, как охотничий пес чует дичь. И понимал, сделка, как и большинство подобных сделок, незаконная и лучше держаться от нее подальше и рот на большие комиссионные не раскрывать. Лучше меньше, да спокойнее, чтобы голова потом не болела.

Дверь открылась, появился Шеришевский.

— Ну, спасибо тебе, Дмитрий Исакович, позвони мне на недельке, мы с тобой потолкуем, — мужчины пожали друг другу руки.

А Комбат, вместо того, чтобы пожать худую ладонь Пигулевского, два раза хлопнул его по плечу, да так сильно, что тот едва не улетел к противоположной стене и не развалил горку с кузнецовским фарфором.

— Молодец ты, Исакович! Мои ребята к тебе заедут, привезут подарок.

Пигулевский счел за лучшее убраться, а не рассуждать, унести ноги как можно скорее. Ведь мало ли кто сюда сейчас нагрянет и что привезут! Лучше никого не видеть и лучше, чтобы тебя самого никто не видел. Привел человека и ушел, дело сделано.

С этими мыслями Дмитрий Исакович Пигулевский благополучно покинул квартиру Шеришевского. Оказавшись на улице, с облегчением вздохнул, взял такси и укатил к себе на работу. Хотя у него сегодня был выходной, но в магазине он чувствовал себя спокойнее, чем дома.

* * *

Все странности, которые начались вокруг Бориса Рублева, его пока не пугали. Ведь он же не знал к чему все клонится и как будет происходить сделка. Поэтому решил повременить и полковника Бахрушина пока не беспокоить. К тому же звонок прямо из квартиры коллекционера выглядел бы подозрительно. К чему того пугать? Видно же сразу, большая рыба клюнула. Может быть, они никак не связаны с исчезновением французского коллекционера, может, это совсем другие люди, и их дела не имеют к французу никакого отношения.

Но Комбат чувствовал, что-то здесь не так, что-то его настораживало. А может, это было связано с тем, что Комбат играл непривычную для себя роль, легко бросался астрономическими суммами и делал вид, что ему даже море по колено.

Конец его колебаниям положила мысль, простая и привлекательная:

«А что если и в самом деле эта хваленая знаменитая „Янтарная комната“ существует, и он, Борис Рублев, сможет ее вернуть России? Вот это будет да! А почему бы и нет? — тут же сказал себе Комбат. — Что я, простак какой-нибудь? Меня не так-то легко обвести вокруг пальца. Я же не мальчик, а воробей, в общем-то стреляный. Хотя люди они довольно странные и их морды не внушают доверия. Воровские они насквозь, так и норовят обмануть. Ладно, ладно, повоюем, разберемся. А в случае чего проведем разведку боем, тут уж они у меня запляшут! — успокаивал себя Борис Рублев такими нехитрыми мыслями. — Главное узнать где они ее прячут».

  101