73 
Спецназовец согнулся от боли, и оружие в его руке смотрело теперь в землю.
Не давая себе времени на раздумья, Седой вскочил и сверху вниз ударил Дикого ногой по затылку.
Хруст — и тот свалился на землю без движения, не успев издать даже стона.
Панкрат знал, что Дикий — мертв. И нисколько не жалел о том, что убил его. Собственно, жалеть было не о чем, ведь он сделал то, чего хотел. Хотел с того самого момента, как повалился на спину с простреленной головой Пика.
Окорок же был еще жив. Отняв от живота правую руку, ставшую ярко-алой от вытекшей на нее крови, он пытался подобрать с земли пистолет. На лице его, перекошенном от боли, уже не было ничего человеческого — оно превратилось в застывшую маску страдания, иссеченную морщинами.
Разжав коченеющие пальцы Дикого, Панкрат взял его оружие и направил его на подрывника, уцепившегося за рукоять лежавшего в грязи пистолета.
— Не вздумай, — устало произнес он, с омерзением глядя на жалкие потуги Окорока. — Пристрелю…
Рука тут же отдернулась.
Седой усмехнулся. Даже сейчас, получив смертельную рану, “пиротехник” хотел жить. Протянуть еще хотя бы минуту, несмотря на боль, на кровь, вытекающую из дырявого брюха…
Он подошел к Окороку. Ногой отшвырнул в сторону пистолет. Пусть поживет. Заслужил…
Не останавливаясь, Панкрат быстро подошел к Пике, не обращая внимания на булькающий хрип за спиной. У подрывника пошла горлом кровь — конец был близок.
Пика уже не дышал. Затылок, где было выходное отверстие пули, целиком превратился в кровавое месиво осколков черепной кости и ошметков мозга. Но на лице застыло умиротворенное выражение и спокойная улыбка человека, выполнившего в жизни все, что он задумывал.
С глухим вскриком, захлебнувшимся в черной крови, хлынувшей горлом, отошел Окорок.
Тишина, липкая и сырая, словно туман, воцарилась над лесом.
Панкрат с удивлением обнаружил, что по его небритой щеке катится вниз горячая капля. Смахнув слезу огрубевшей ладонью, он расчехлил саперную лопатку и принялся рыть могилу… Могилы. Потому что Дикого и Окорока тоже полагается похоронить, хотя он и не станет класть их вместе с Пикой.
Он провозился несколько часов, совершенно не думая о том, что его вот-вот может нагнать погоня. Когда две продолговатые ямы наконец были готовы, его ладони пузырились от кровавых мозолей — рыть землю, наполовину состоявшую из скальных кусков, успевших слежаться довольно плотно, оказалось отнюдь не легко.
Собрав оружие мертвых в отдельный рюкзак, Седой сложил тела Дикого и Окорока в одну яму, а Пику — в другую. Засыпал, подровнял аккуратные холмики и воткнул в них вырезанные из черных веток орешника кресты, перекладины которых связал кусками нейлонового шнура.
Прощальный салют не стал устраивать. Просто сказал, обращаясь к Пике, словно тот мог услышать Панкрата под слоем холодного, влажного грунта, закрывшего его мертвое лицо:
— Спи спокойно, брат.
Затем взял рюкзак с оружием, поудобнее подтянул лямки своего вещмешка и зашагал вперед.
ЧАСТЬ 2
Глава 1
Дорога извивалась змеей, одним своим краем прижимаясь к серым громадам гор, а другим обрываясь в пропасть, на дне которой бурлила порожистая речка, в незапамятные времена прорезавшая себе русло в толще древнего камня.
День догорал. Сумерки сгущались, и на всем лежала тень приближающейся ночи. Отпылал закат, так недолго освещавший верхушки гор багрянцем, и в густосинем, почти черном небе появилась молодая луна. Немногим позже высыпали первые звезды и замерцали в вышине холодным недосягаемым светом. Улегся ветер, весь день шнырявший по глубоким расщелинам, в которые не заглядывал даже солнечный свет. Притомился и дождь, сеявшийся с самого утра.
Наступила полная тишина, изредка нарушаемая лишь хлопаньем птичьих крыльев — беспокойные птахи срывались с насиженных мест, парили, купаясь в воздушных потоках, и снова приземлялись на облюбованные валуны.
Внезапно идиллическое безмолвие позднего вечера в горах нарушил низкий, вибрирующий гул. Он быстро усиливался, нарастал, и, наконец, из-за поворота дороги показался его источник. Большой и массивный, словно жук-навозник, черный джип уверенно карабкался вверх, поднимая облака пыли и веером разбрасывая из-под широких колес мелкие камни.
За рулем автомобиля сидел загорелый коренастый человек, лицо которого наполовину было скрыто солнцезащитными очками. Губы его плотно сжались в тонкую линию, а руки уверенно держали руль.
73 
