Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... 
113 
– Чего, чего, – устало отозвался Мышляев. – То же самое дерьмо, что и всегда. Ума не приложу, в чем тут дело.
Гаркун похолодел. Вранье Мышляева можно было легко проверить и обнаружить, а это могло означать только одно: Мышляев решился. И то правда, подумал Гаркун. Двум смертям не бывать, а к одной нас уже приговорили… Он посмотрел на Заболотного. Заболотный часто-часто моргал глазами за стеклами очков, переводя взгляд с Мышляева на Гаркуна и обратно. Гаркун мигнул Заболотному, и тот сразу перестал хлопать глазами. Лицо у него буквально на глазах посерело и вытянулось: он понял.
Мышляев выключил машинку, вынул купюру из-под стекла и смял ее в кулаке.
– Стоять! – заорал охранник, снимая ноги с табурета. – Куда, блин, гонишь? Барабан велел мне проверять! А ну, клади бумажку на место! Давай, давай, убогий, шевелись, пока я тебе ноги не повыдергал!
Мышляев с подчеркнутой неохотой расправил скомканную купюру и затолкал ее в приемный отсек аппарата. Охранник набросил ремень автомата на плечо, передвинул оружие за спину и, придерживая его локтем, склонился над столом.
– Ну, какого хрена ждешь? Включай!
Мышляев щелкнул клавишей. Гаркун напрягся и тихо отступил на шаг от стола, заходя охраннику в тыл. Тот немедленно повернул голову и окинул его холодным подозрительным взглядом.
– А ты куда, жаба горбатая? Я тебя не отпускал!
Воспользовавшись тем, что внимание охранника на секунду переключилось на Гаркуна, Мышляев сгреб со стола работающий аппарат и врезал им по бритому черепу бандита. Силы ему было не занимать, и бил он от всей души, но то ли машинка была легковата, то ли череп охранника оказался чересчур прочным – желаемого эффекта не последовало. Яркий свет внутри прибора погас, во все стороны с треском и дребезгом брызнули куски пластмассы, вилка шнура выскочила из розетки и упала на пол.
– Че-го, блин?! – с безмерным удивлением прорычал охранник, снова поворачиваясь к Мышляеву.
Падать без чувств он даже не подумал. Гаркун увидел багровую ссадину в том месте, куда пришелся удар, и это было все.
В следующее мгновение Мышляев получил сокрушительный удар в грудную клетку и отлетел к стене, нелепо размахивая руками. Охранник со зверским лицом потянулся за автоматом, и тут Гаркун, не успев ни о чем подумать, молча прыгнул вперед и мертвой хваткой вцепился в оружие. Драться с охранником он даже не пытался, отлично зная, что при его физических данных это выглядело бы просто смешно. Все, что он мог сделать, это задержать громилу на секунду-другую, чтобы дать Мышляеву возможность подняться. Он впился в автомат, как клещ, зажмурил глаза и изо всех сил обхватил ноги охранника своими ногами, мысленно готовясь к мучительной смерти.
– Ах вы, суки рваные! – с оттенком удивления взревел охранник, явно не ожидавший такого поворота событий.
Он резко повернулся на месте, выдирая из рук Гаркуна автомат. Его сильно качнуло, потому что ноги гравера продолжали сжимать его голени, но он устоял. Рывок был таким сильным, что Гаркуна отбросило в сторону. Он с грохотом ударился о край топчана и со стоном свалился на пол. В момент удара он услышал отчетливый хруст в боку и ощутил пронзительную боль в сломавшихся, как сухие ветки, ребрах.
Мышляев уже был на ногах. Он метнулся к охраннику и замер на месте, услышав лязг автоматного затвора. Оснащенный толстым глушителем укороченный ствол смотрел ему в живот. Это был полный и окончательный крах, но тут в игру неожиданно вступил Заболотный, на помощь которого Мышляев рассчитывал меньше всего.
Тощий, как жердь, и поразительно похожий на разъяренного верблюда химик шагнул вперед, занося над правым плечом тяжелый железный лом – тот самый, которым покойный Леха-Лоха пытался отжать дверь в мастерскую Гаркуна. Охранник не видел нависшей над ним угрозы – он стоял к Заболотному спиной.
Тяжелая стальная дубина со свистом рассекла воздух и с завидной точностью опустилась на бритый затылок бандита. Раздался приглушенный треск, какой бывает, когда сваренное вкрутую яйцо падает со стола на пол. Мышляев увидел, как глаза охранника медленно закатились под лоб. Бандит качнулся и рухнул сначала на стол, а оттуда на пол.
Гаркун собрал остатки сил и, шатаясь, поднялся на ноги. Сломанные ребра причиняли ему адскую боль, и стоять он мог, лишь согнувшись пополам и прижав обе ладони к поврежденному боку. Заболотный выронил лом, который со звоном покатился по бетонному полу, и с тупым изумлением уставился на свои руки, словно не в силах поверить, что только что убил человека вот этими самыми руками.
113 
