Особенно,... 
125 
Валериан Зубов тоже не страдал скромностью. Будучи генерал-майором он получил от прусского короля орден Черного Орла, и тут же напомнил императрице, что носить эту награду имеет право лишь тот, чей чин не ниже генерал-лейтенанта. Такого выпада ему не простил Платон, и между братьями произошла бурная ссора. Валериан был красивее и моложе Платона и последний это хорошо понимал. Он видел, какими глазами их общая престарелая любовница смотрела на брата. Но в результате Валериан должен был уехать от Двора в армию Суворова, стоящую в Польше. А Платон в утешение получил диплом светлейшего князя.
Граф Валериан Александрович был женолюбив не менее своего старшего брата. И это скоро почувствовали прекрасные польские дамы... Валериан задавал балы в Варшаве и крутил романы одновременно с несколькими красавицами.
Во время польских смут 1794 года, он в качестве генерал-майора получил под свою команду довольно значительный отряд и успешно участвовал в боях. Однажды, преследуя арьергард поляков, он попал под артиллерийский обстрел, и ядро раздробило ему левую ногу. Необходимо отдать ему справедливость, духа он не потерял. В лазарете ему ампутировали ногу по колено и Валериан вынужден был ковылять на костылях. Но руки у него были целы и голова варила хорошо. Он писал императрице письма и получал от нее весьма ласковые ответы. В них Екатерина упрекала «богомерзких поляков... которые не стоят тех храбрых людей, кои от них пострадали». Она прислала за ним в Варшаву покойный английский дормез и 10 тысяч червонцев на дорогу. В Петербурге Валериан был сразу же произведен в генерал-лейтенанты, получил орден Святого Андрея Первозванного и орден Святого Георгия Третьей степени. Плюс – сто тысяч на лечение и триста тысяч на покрытие долгов. Государыня пожаловала ему прекрасный дом на Миллионной улице, некогда принадлежавший Густаву Бирону, двадцать тысяч золотом и ежегодную пенсию в тринадцать тысяч рублей. По предложению самой императрицы, он поселился в Таврическом дворце и заказал себе протез. Но то ли пользоваться им так и не научился, то ли преднамеренно, но по выздоровлении явился ко Двору на костылях. Впрочем, это не убавило его жизнерадостности и женолюбия. В этот период он почти серьезно увлекся графиней Потоцкой, и эта связь примирила его с братом.
После подавления восстания Костюшки, кровавой резни в предместье Варшавы и сдачи польской столицы войскам Суворова, союзные державы в третий раз поделили Польшу, уничтожив Речь Посполитую как государство. Россия же получила оставшуюся часть Литвы и Курляндию. А ненавистные имена действующих лиц этой трагедии навсегда остались в памяти поляков.
Успехи русских войск всегда тревожили европейские державы. И теперь французские дипломаты едва не подняли султана на третью турецкую войну с Россией. Слава богу, удалось этого избежать. Зато персидский властитель Аги-Магомет-хан вторгся в пределы Грузии присоединившейся к России. Государыня распорядилась послать туда восьмитысячный отряд генерала Гудовича, а вслед за ним еще тридцатипятитысячную армию под командой Валериана Зубова. Кампания началась удачно. Без боя сдался Дербент. После трудного похода русская армия подошла к Баку, и хан вручил Зубову ключи от города. Правда, дальше все пошло не так гладко.
4
В 1796 году лето выдалось холодным и дождливым. Государыня зябла, у нее болели ноги. В камине ее покоев не гасло пламя, и все равно она куталась. К августу решили перебираться в город...
Анна была довольна, потому что предстояла свадьба Машеньки и у нее накопилось много незаконченных дел. В столице, после переезда, за суматохой все как-то оживились. Повеселела и государыня. В Санкт-Петербург инкогнито приехал юный шведский король Густав IV с целью просить руки великой княжны Александры Павловны, и генерал-прокурор граф Александр Николаевич Самойлов решил дать в своем новом доме бал. Зная, что у императрицы болят и опухают ноги и ей трудно подниматься по ступеням, он, подобно князю Безбородко, велел за несколько дней разобрать не только крыльцо, чтобы сделать покатый пандус, но и переделать главную лестницу в доме. Поспешное строительство обошлось ему в громадную сумму, но не осталось незамеченным. К приезду гостей дом его сверкал огнями бесчисленных плошек, благоухала аллея из только что посаженных деревьев, а дерн с луговой травой, привезенный из имения и выстланный перед крыльцом, имел, несмотря на осень, свежий вид.
125 
