ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  127  

– Ах, мой королефф, что такое счастье? Это только путь к поставленный цель, не более... Швеция – исконный враг России, и побежденная она должна подчиняться наши требования. Не подобает русская великая княжна переменять веру, так я считаю!

– Мне кажется, ваше величество, что этакое obstination <упрямство (фр.).> вызовет массу осложнений. Король Густав молод и тоже очень упрям. А молодые люди так полюбили друг друга...

– Спокойной ночи, моя милая. Мы одинаково хорошо знаем, что такое любов... Шведские министры помогут мне, и будет так, как я сказала.

– Спокойной ночи, ваше величество.

Екатерина была права. Большинство шведов, прибывших с королем, уговаривали его согласиться на условия императрицы. Правда, камер-юнкер Клас Флемминг открыто заявил, что никогда не посоветует монарху предпринять действия, противные законам королевства. Посол Курт Штединг, в доме которого на Английской набережной под именем графа Гага жил Густав IV, вел двойную игру. Но в конце концов разумные доводы большинства как будто победили. Был составлен брачный договор, в котором главную роль играл пункт о свободе вероисповедания православной религии великой княжной после свадьбы. Однако в день обручения, когда документ был представлен российским полномочным министрам, пункта этого в нем не оказалось. Разводя руками, шведы сказали, что король забрал его, чтобы еще раз переговорить с императрицей.

К шести часам в большом зале Зимнего дворца собрались все приглашенные. Приехал из Гатчины великий князь-отец невесты с супругой, пришли великие князья, ее братья. Все перешли в большой зал, куда через некоторое время со второго этажа спустилась и сама великая княжна Александра в подвенечном платье. Ждали императрицу. В своих покоях она диктовала графу Моркову содержание спорного пункта проекта, который предлагала подписать шведскому королю. Заодно на словах она велела передать, что в случае отказа обручение может не состояться. [87]

После этого, выждав некоторое время, прибыла к собравшимся в полном блеске своего величия. Недоставало лишь жениха...

Время шло и постепенно веселое настроение уступило место недоумению. Король Густав не производил впечатления неучтивого человека. Первой подняла тревогу Анна Никитична Нарышкина. Усилиями Николая Ивановича почтенная статс-дама снова обрела утраченные милости.

Граф Аркадий Иванович Морков [88] , а за ним Безбородко отправились в дом шведского посла и там сказали Густаву о том, что императрица и весь Двор уже собрались и ожидают, и что его опоздание является несказанным оскорблением государыне.

Регент, подхватив юного короля под руку, ходил с ним по зале и тоже, по-видимому, уговаривая уступить. На что Густав достаточно громко, чтобы слышали все присутствовавшие, ответил: «Нет, я этого не желаю и ничего более подписывать не намерен». Раздосадованный всем происходящим, он удалился в свои апартаменты и запер дверь. Через некоторое время регент с поклоном передал русским его письменный ответ.

Вернувшись, Морков подошел к Платону Зубову и зашептал ему что-то на ухо. Императрица делала вид, что не замечает. Фаворит побледнел. Хочешь, не хочешь, а вводить государыню в известность о состоянии дел было нужно...

Ах, как он шел к ней! Брел по стенке, обходя стоящих, заплетая ногу за ногу, пока не увидел взгляда Екатерины. Тут он подбежал и попытался незаметно сунуть в руку записку короля... Она прочла одним взглядом [89] .

Страшно побледнела, потом кровь бурно прилила к ее щекам, лицо побагровело, глаза расширились, как при ударе. Императрица поднялась, челюсть ее отвисла и не подчинялась ей. Наконец, пролепетав нечто вроде того, что чувствует себя дурно, она тяжело оперлась на руку камер-фрейлины и покинула зал. С трудом добравшись до своих покоев, отослала всех, кроме Анны.

– Наглец, мальчишка, der kleiner K?nig... – сказала она с сердцем, после того как фрейлина помогла ей раздеться и лечь в постель.

– Ваше величество, не могло бы это быть происками недружественных вам сил...

– Отчасти, конечно... Он получил от французского Двора два миллиона и стал слишком смелым... Слишком, мой дружочек, слишком... Он даже не предполагает, как дорого может это ему обойтись. Французское золото превратится в пыль...

– Но как он мог не подумать о великой княжне? Как и все, я была уверена, что молодые люди искренне полюбили друг друга...


87

Копия этой любопытной записки сохранилась в мемуарах графини Головиной: «Проект. Я торжественно обещаю предоставить Ее императорскому высочеству государыне великой княжне Александре Павловне, моей будущей супруге и шведской королеве, свободу совести и исповедания религии, в которой она родилась и воспитывалась, и прошу ваше величество смотреть на это обещание, как на самый обязательный акт, который я мог подписать».

88

Морковы – дворянский род, происходящий из Новгорода. А. И. Морков (1747–1827) был видным дипломатом екатерининского века, по характеристике Н. Карамзина «знаменитым в хитростях дипломатической науки». Был с князем Д. А. Голицыным в Гааге, затем – послом в Стокгольме, где поддерживал сношения с недовольным дворянством против короля Густава III. Вернувшись, стал правой рукой канцлера Безбородко, а затем вошел в доверие фаворита П. А. Зубова, заполучив через его посредство всю иностранную переписку императрицы.

89

Ответ шведского короля также можно найти в мемуарах Варвары Николаевны Головиной. Она цитирует ее вслед за Проектом Екатерины II без обращения: «Дав уже мое честное слово Ее императорскому величеству в том, что великая княжна Александра никогда не будет стеснена в вопросах совести, касающихся религии, и так как мне казалось, что ее величество этим довольна, то уверен, что императрица нисколько не сомневается в том, что я достаточно знаю священные законы, которые предписывают мне это обязательство, что всякая другая записка становится излишней». Подписано: «Густав Адольф 11–22 сентября 1796 года».

  127